– Шон, – порывисто обняв его за шею, я смаргиваю набежавшие слезы. – Слава богу, это ты. Как же я рада тебя видеть, – отстранившись, недоверчиво ощупываю его довольное лицо и взъерошиваю пальцами каштановые волосы. – Мне приснилось, что ты умер.

– Какая жуть, – поморщившись, беспечно смеется Ховард. – А Теоне на днях приснилось, что они с Заком пара. Вот умора, да? Ты только прикинь: Эванс и Фокс. Да их даже добровольно стоящими рядом представить невозможно.

– Заткнись, трепло, – толкнув его в плечо, хмуро бросает Зак и уходит в сторону ринга. – Грейсон и Пирс. Вы, следующие на ринг, – командует он.

– А Эванс… – проводив парня долгим взглядом и отметив, что смотрю на него не только я, но и порозовевшая Теона, снова поворачиваюсь к Шону, – он… наш инструктор?

– Типа того, но на минималках, – хохочет Ховард, с любопытством рассматривая меня с головы до ног.

– Что? – растерянно переспрашиваю я, не поняв ни слова.

– Ты странная сегодня, принцесса. Как с луны свалилась, – добродушно усмехается Шон. – Не выспалась? Или удар в голову пропустила? Я следил, тебе вроде сегодня не досталось.

– Отставить разговоры, – грозно рявкает кто-то за моей спиной. – За болтовню во время тренировки пятьдесят отжиманий каждому. Исполняйте.

Я резко разворачиваюсь, собираясь высказать все, что я думаю по этому поводу, но стоит моему взгляду встретиться с глазами насыщенного зеленого цвета, как заготовленные слова застревают в горле. Звуки борьбы на ринге, голос, шорохи – все стихает, уходит на второй план, растворяется и медленно исчезает. Густая чернильная тьма обступает нас со всех сторон, и только мы вдвоём остаемся стоять в ярком круге света.

– Кайлер… – беззвучно шевелю губами, почти не веря в реальность происходящего.

Он не двигается. Просто смотрит, и я тону в его глазах – ярких, как изумруды, и одновременно глубоких, будто в них спрятана целая галактика. Я не могу отвести взгляда, испытывая странное, необъяснимое ощущение, которое невозможно выразить словами, – его можно только почувствовать. Словно каждая клетка моего тела откликается, настраиваясь на частоту Кайлера.

Он делает шаг вперёд, и всё вокруг словно приходит в движение: молекулы воздуха вибрируют, свет дрожит, будто сама структура пространства реагирует на его приближение. Кайлер не произносит ни слова, и образовавшееся между нами молчание проникает в меня, затрагивая что-то хрупкое и тонкое, готовое преломиться и проложить мост между двумя мирами. Нечто невидимое соединяет нас – не словами и не памятью, а чем-то телесным, первозданным, укоренившимся под кожей. Словно в нас звучит один и тот же неуловимый ритм, общий импульс, заставляющий дыхание слиться в унисон. Это не узнавание, не воспоминание. Скорее, древнее знание, зов, доносящийся из глубин. Странное притяжение, которое не объяснить и не осмыслить. Я знаю, как он пахнет. Как касается. Хотя не могу сказать с уверенностью, были ли мы когда-нибудь близки. А если да, то в какой из реальностей? В этой жизни или сотни лет назад? Или это память будущего? Такое возможно, или я окончательно сошла с ума?

Если это всего лишь сон, то выбор заключается лишь в том, чтобы досмотреть его до конца или заставить себя проснуться. Но зачем спешить? Здесь совсем не так плохо, как мне показалось вначале. Сон обнажает чувства, счищает шелуху слов, оставляя только первоначальное восприятие. Я не думаю, не анализирую, не цепляюсь за лишнюю мишуру… Я вспоминаю кожей, пульсом, дыханием.

Кайлер подходит почти вплотную, его рука осторожно касается моей щеки. Лёгкое прикосновение, пронзительный взгляд. Он ближе, чем можно выдержать, и всё же этого чертовски мало. Я чувствую, как невидимая дрожь пробегает по коже, как мое сердце сбивается, чтобы подстроиться под ритм его. Он дышит глубже, медленнее, и я дышу вместе с ним.