Усердствовать дальше не имело смысла. Мила устало привалилась спиной к дереву с двумя кривыми стволами, вынула из кармана коробок, разочарованно хмыкнула, чиркнула спичкой и швырнула крошечный огонёк туда, где вязкая болотная жижа с аппетитом булькала, поглощая только что принесённые ветки.

Торчащая из трясины хвоя вспыхнула, потрескивая, и тут же погасла. Мила вздохнула и присела на корточки, чтобы немного отдохнуть и придумать, что делать дальше, но широкий столб гудящего пламени вырвался из трясины неожиданно и с такой силой, будто она спичку не в мокрое болото кинула, а в нефтяную скважину. Испуганно ойкнув, девушка шарахнулась в сторону, упала, а затем вскочила на ноги и побежала… К деревне, к реке или к дороге – не имеет значения, лишь бы убраться подальше от учинённого ею безобразия. Если лес полыхнёт, мало никому не покажется.

Это попасть вглубь Проклятого леса можно было только одной тропой, а выйти оттуда – куда заблагорассудится. Мила мчалась, перепрыгивая через валежник, по направлению, как ей казалось, к трассе, но выскочила к реке, причём в том самом месте, где земля под ногами заканчивалась, а торчащие из отвесной толщи корни вековых деревьев сиротливо болтались на ветру высоко над водной гладью.

– Мамочки! – взвизгнула девушка, неистово размахивая руками в попытке ухватиться хоть за что-нибудь, но после стремительного бега сила инерции неумолимо толкала её вперёд.

Она набрала в грудь побольше воздуха, понимая, что через пару мгновений окажется в холодной воде, но чья-то сильная рука в последний момент сгребла одежду на спине в комок, и Мила повисла над рекой, боясь даже шелохнуться. Ткань спортивной куртки больно впилась в подмышки, но это, наверное, было лучше незапланированного купания. Её потянуло назад, и совсем скоро под ногами снова оказалась твёрдая земля.

– Спаси… бо…

Слова благодарности застряли в горле, а где-то глубоко внутри появилось непреодолимое желание добровольно сигануть с обрыва в реку – прямо перед девушкой, гневно сдвинув брови и скрестив руки на груди, стоял огромный бородатый мужик. Тот самый, из её снов.

Босые ступни сорок последнего размера. Широкие штаны из грубой ткани с прорехой над левым коленом. Длинная льняная рубаха непонятного серо-коричневого цвета, перехваченная в поясе толстой верёвкой. Толстенные ручищи. Грязные вьющиеся пряди до плеч. Окладистая борода, гордо покоящаяся на бочкообразной груди. И глаза… Неестественно-зелёные, цвета весенней травы, эти глаза сверлили девушку таким гневным взглядом, будто это она виновата в том, что несколько столетий назад суеверные селяне отправили лесного колдуна на тот свет.

– Пошто не одна пришла? – пробасил мужик, раздражающе окая.

От глубокого, раскатистого звука его голоса Мила вздрогнула и инстинктивно отступила назад. Река радостно встретила её ледяными объятиями ключевой воды, которая немедленно хлынула в уши, в рот и нос. Мила принялась отчаянно барахтаться, чтобы выбраться на поверхность, а когда ей наконец удалось это сделать, девушка с облегчением обнаружила, что сильное течение отнесло её в сторону от обрыва.

Колдун так и стоял там, наверху – суровый, сверкая гневным взглядом вслед уплывающей спасительнице. По обе стороны от него вниз, к воде, устремлялись клубящиеся потоки не то дыма, не то тумана.

Мила легла на спину и позволила течению нести её дальше, к мосту, наблюдая за тем, как высоко в небе над лесом медленно расползается дымное облако. Поначалу светлое, оно постепенно начало темнеть от краёв к центру, а потом, кажется, там даже сверкнула молния. Впрочем, после пережитого ужаса это могло и померещиться, ведь грома-то не было.