- Повезло, – улыбнувшись, Ветла вошла в зал, а я прошла в комнату, достала свое самое красивое платье, переоделась и вернулась обратно. Присев на скамью возле Асдис, увидела, как Хельга одарила меня холодным взглядом явно недовольная, что какую-то служанку посадили за один стол с почтенными воинами и с ее собственной дочкой. Но, кажется, сама девочка была иного мнения. Более того, она даже обрадовалась мне. Асдис приподнялась и шепнула мне на ухо.

- Как тебе Гудхильд? – спросила она.

- Дочь Йорвана? – переспросила я.

Девочка кивнула.

- Я не люблю её, но маме она нравится, - со вздохом произнесла Асдис. – Она, конечно, красивая, но, по-моему, ты намного красивее.

Я улыбнулась этим словам. Посмотрев на Харальда, увидела, как тот что-то обсуждает с Йорваном и теперь явно пребывает не в самом лучшем настроении. Мужчины спорили, при этом Йорван стал бордово-красным, а Харальд уже хмурился и был настроен крайне агрессивно. Ветла знай себе подливала им вино и крутилась рядом. Не выдержав, я подозвала её к себе. Девушка подошла и наклонилась ко мне, глядя удивленно.

- О чем они спорят? – спросила я, покосившись на короля. - Ты ведь наверняка слышала!

Ветла хитро улыбнулась.

- Йорван требует Альрика в мужья для своей дочери, - шепнула она. – Меж ними же был договор, перемирие с тем условием, что Гудхильд выйдет замуж за наследника. А когда наш Бьерн отказался от всего, то все перешло к Альрику, в том числе, и невеста.

- А что, Харальд не согласен?

- Он говорит, что без Альрика не может решать такой серьезный вопрос, - Ветла забрала с нашей половины стола опустевшее блюдо и отошла.

Я посмотрела на Харальда. Северный король молчал и слушал то, что в данный момент говорил ему Йорван. В зале стоял такой галдеж, что я, как не напрягала слух, не могла услышать даже слова из того, что они говорили. Хельга, сидевшая рядом с мужем, вела непринужденную беседу с Гудхильд и изредка бросала взгляды на мужа, но в разговор мужчин не вступала.

Мы с Асдис вскоре ушли. Мне надо было рано вставать и, заметив, что у девочки слипаются глаза, я взяла её за руку и вывела из зала. Уложив малышку спать, отправилась на кухню, где взяла настоявшийся отвар, перелила его в глиняную бутыль и, плотно закупорив, унесла с собой в комнату. Поставила его под кровать и раздевшись легла спать.

Утром малышка Асдис разбудила меня с первыми лучами солнца. Мы вместе позавтракали на кухне, и я помогла Ветле с посудой, а потом сходила в нашу с Асдис комнату и захватив свою бутыль, поспешила на утес.

Утро выдалось холодным. Листья деревьев, всего за одну ночь, окончательно сменили свой зеленый окрас на красные и желтые цвета. Лишь изредка попадались блеклые подобия прежнего сочного изумруда. Трава была еще совсем мокрой от выпавшей росы и мои башмаки сразу намокли. Небо затянули темные тучи, вскоре начал накрапывать мелкий противный дождик. Когда я оказалась у ворот дома то увидела кошку, сидящую под тенистым деревом, раскинувшим свои ветви над протоптанной тропинкой.

Кошка посмотрела на меня немигающим взглядом желтых янтарных глаз и, потянувшись, направилась к дому, при этом иногда оглядываясь, словно желала проверить, следую ли я за ней. Или приглашая в гости. А я и правда шла движимая не то любопытством, не то желанием помочь. Но наверное имело место и то и другое.

Когда мы подошли к дому, кошка остановилась на пороге и призывно посмотрела на меня, потом на дверную ручку, будто предлагая мне открыть дверь и впустить её, что я и сделала. Открываясь, дверь едва слышно скрипнула. Я вздрогнула от тихого звука, показавшегося мне громким, как удар хлыста, но миг спустя успокоилась и заглянула внутрь.