- Спать будешь как прежде с Асдис, поняла? Теперь ступай, - Харальд махнул рукой и отвернулся, словно потеряв ко мне всякий интерес.

Я снова поклонилась и поспешно покинула зал, все еще не веря неожиданному везению. Оказавшись за порогом и закрыв за собой двери, я привалилась спиной к стене и облегченно вздохнула. На время можно было не опасаться Хельги. Пока вождь настроен ко мне благосклонно, она не сможет ничем мне навредить. Значит, надо хорошо себя показать, но при всем этом быть ненавязчивой и незаметной. Связываться с темной мне хотелось менее всего на свете. Кто знает, вдруг у нас с ней получиться не замечать друг друга. Или хотя бы у нее.

Я вернулась за своими вещами в рабочий дом и снова перебралась в комнату Асдис. К моему удивлению, девочка обрадовалась моему возвращению. Она радостно обняла меня за шею и, коверкая общий язык произнесла:

- А я уже боялась, что мама отошлет тебя навсегда.

Я присмотрелась к девочке и ничего не увидела. В Асдис не было даже намека на силу, ни темную, ни светлую. Это порадовало меня.

- Я устала, - сказала я, - сегодня весь день работала. Давай ляжем спать.

Девочка кивнула.

- Завтра тебе принесут отдельную кровать, - сказала она, устроившись рядом со мной.

- Спасибо, - ответила я. Кровать - это хорошо, хотя мне и на лавке было удобно.

Мы легли. Я вытянула уставшие ноги и положила под голову ладони, слушая тишину. Асдис задула свечу, и комната погрузилась во тьму. Некоторое время мы с девочкой лежали молча. Затем она произнесла:

- А расскажи мне о себе. Откуда ты, Дара?

Я немного помолчала, затем ответила:

- Мой дом находится очень далеко отсюда.

- Знаю. Ты из мест, где говорят на другом языке. И у вас теплее. Мне отец рассказывал.

- Да, - я закрыла глаза и представила родной дом и семью, тихий лес и звонкий ручей с самой чистой и холодной водой, что бил из-под земли недалеко от нашего поселения. Вспомнила, как нашла его однажды, когда ходила по ягоды. До сих пор помню вкус сладкой воды и как губы немели от ее холода.

Я начала рассказывать Асдис об этом ручье, о деревьях великанах, что качали вершинами и шептались меж собой. О реке, что давала рыбу и кормила поселение. Но почему-то не смогла рассказать о родных.

Асдис слушала молча, а вскоре я услышала ее тихое сопение и поняла, что девочка уснула.

Еще некоторое время я лежала, вглядываясь в темноту и думая уже о Хельге и Харальде. Потом снова вспомнила родной дом и внезапно поняла, что совсем не скучаю ни по отцу, ни по матери, не тем более, по Брену, который всегда меня открыто недолюбливал.

Что ж, теперь ему раздолье. Родительская ласка достанется только ему одному. Брен всегда был любимцем у родителей, красивый, избалованный мальчик со временем превратился в прекрасного, но еще более избалованного молодого мужчину, который не признавал никого, кроме себя и своих потребностей.

Я тяжело вздохнула и, закрыв глаза, повернулась спиной к Асдис и вскоре уснула.

************

Время по своему обыкновению, умеет лететь стрелой, а порой плетется усталым путником по извилистой дороге жизни.

Мое решило лететь. И неделя в Харанйоле промелькнула перед глазами стаей быстрокрылых птиц, что летят в теплые края с первыми колючими заморозками, предвещавшими приход красавицы зимы.

Моя жизнь вошла в свою, пусть пока и корявую, но колею. Я подружилась с маленькой Асдис и стала обучать её своему языку, в то время как она преподавала мне северный. По ночам, ложась спать в тесной комнате моей маленькой госпожи, мы много разговаривали. Она, к моему удивлению, оказалась любознательна. Ей было интересно все обо мне, о мире, в котором я жила до того, как к нам пришли северяне. Спрашивала об обычаях, о богах. Я и рассказывала, что могла и что знала сама.