Повертев черный пластик в руках, Буран все таки нажал на кнопку и удерживал её до тех пор, пока экран не загорелся заставкой.

Сегодня для него был особенный день, и он хотел поделиться этим со своим другом и по совместительству королем рода Бурых берсерков.

Стоило только телефону заработать и загрузить все значки, как тут же посыпались оповещения и сообщения.

Звонил Нефрит из Арктики.

Звонил Гром.

Еще несколько номеров, которые не были записаны в телефонной книге.

Но не успел мужчина прочитать ни одного сообщения, суть каждого из которых было либо «где тебя черти носят?» либо «Выйди на связь, пока я тебя не жахнул!», как телефон тут же зазвонил.

Буран не смог сдержать широкой улыбки и приложил трубку к уху, чтобы услышать из динамика басистое и от души возмущенное:

- Тебя сразу прибить или дать минуту оправдаться?!

- Привет, дружище!

- Чтоб тебя местные пчёлы покусали во всех труднодоступных местах! Чтоб тебя…

- Я понял, Гром, понял! Ты тоже по мне очень скучал! - рассмеялся Буран и наконец душа его облегченно и довольно замурлыкала, потому что даже недовольный голос лучшего друга был настоящей песней для медвежьих ушей.

- В какую дыру ты провалился, лохматую твою мать? Я перестал тебя чувствовать! Знаю только, что ты живой – и на том спасибо! - продолжал бушевать Гром, полностью оправдывая свое имя – Я уже думал идти тебя искать, но Тайга выступает и орёт, что она нас обоих порешит!

- Тайга зря говорить не будет, - хохотнул мужчина, вспоминая единственную рыжеволосую воительницу, которая носила особенный знак – полосы на груди – обозначающий то, что она была в составе королевской охраны. Туда не каждого берсерка мужчину брали, а уж среди девушек она была такой единственной и неповторимой. А еще очень сильной. - Со мной всё в порядке, правда! Не стоит переживать!

- Я сам знаю, переживать мне или нет! - проворчал Гром, но хотя бы уже не так яростно и громко, - Где ты есть, Буран?

- Далеко от родной тайги и Сибири, дружище. В горах Кавказа. И я женился сегодня.

Гром издал какой-то громкий не понятный звук, явно выражающий дикое удивление.

- Точно нос твой сломаю, Буран!

- Опять? - расхохотался медведь, который уже со счета сбился, сколько раз за их жизнь Гром делал это.

- Снова! Он там женится, а мы ни сном ни духом ничего не знаем!

- Да всё очень быстро получилось. Я сам не ожидал. И здесь всё сложно получилось, - буран не смог сдержать тяжело протяжного выдоха, и друг тут же замолчал, сменив гнев на милость.

- В чём сложность? Не может принять твою сущность?

- Она про неё еще не знает. Просто я стал жить с одной девушкой, потому что решил, что пришло время создавать свою семью и хочу этого. И рассказал о себе. А буквально вчера встретил ту, от которой моя звериная душа ожила и зарычала. Я поторопился, дружище. И боюсь, что испортил жизнь обеим девушкам.

Гром молчал какое-то время, а потом пробасил:

- Забирай обеих и возвращайся домой! Здесь разберёмся что делать!

После разговора с Громом на душе стало немного легче, но тяжелые мысли, конечно же, не ушли.

И вернуться домой хотелось, но сначала нужно было подготовить к этому Майю. И Аминку тоже.

Она была виновата меньше всего, и не заслуживала участи быть брошенной и оставленной за всю ту любовь, добро и заботу, которую она вложила в него и их недолгие отношения.

Когда Буран вернулся в номер с вазой, куда водрузи большой букет - Майя сидела на одном из кресел напряженная, как струна и всё такая же холодная.

А еще после ванны - с влажными волосами, и облаченная в один только белый халат.