В целом так оно и было!

Нужно было срочно куда-то уйти, потому что желание взять её руки в свои и прикоснуться губами стало просто невыносимым.

Казалось бы, что в этом желании страшного?

Выглядело бы это очень мило и вполне подобающе обстановке.

Просто Буран знал себя слишком хорошо, а потому собственной выдержке сейчас совсем не доверял.

Он знал, что достаточно одной секунды, чтобы переключатель в нем со спокойного медведя щелкнул до медведя озабоченного и дикого.

А этого допустить никак было нельзя!

Уже сейчас его корежило и внутри всё начинало гореть.

Хотелось касаться своей девушки.

Хотелось её целовать жадно и глубоко, чтобы она начала задыхаться и впивалась в его плечи своими ноготками.

Хотелось показать ей сполна что значит медвежья страсть и любовь, чтобы стереть из её памяти другого мужчину, который был в её жизни.

Хотелось проснуться наутро и ощутить запах его метки на её нежном теле.

И самым обидным было то, что Буран ведь вполне мог это всё осуществить – преград больше не было и Майя была его по всем законам, обычаям и правилам.

Что останавливало?

Её холод в отношении него.

И страх испугать её своим напором в первую же ночь.

Поэтому возвращаться в номер медведь не торопился.

Он не стал пользоваться лифтом и прогулялся до первого этажа пешком, чтобы снова увидеть улыбчивую девушку администратора.

- Нам бы организовать вазу, чтобы поставить этот букет.

- Сейчас всё сделаем! - радостно отозвалась она, - Вы могли позвонить нам, мы бы всё организовали и принесли в ваш номер!

- Как-то не подумал об этом, - пробасил Буран, хмуро усмехнувшись про себя.

Вот так кому скажи, что в собственную брачную ночь он гулял по гостинице, чтобы подольше не возвращаться в номер - засмеют!

А если такое батя узнает, то до конца дней будет стебаться так, что даже тюлени и касатки будут ржать в воде, если будут видеть Бурана!

Эх, батя.

Если бы он был рядом, то точно придумал бы что делать.

А скорее сгреб бы ошеломленную Майю своими загребущими ручищами и уволок кушать строганину из северной рыбы под свои шутки и прибаутки.

С ним бы Майя точно растаяла быстро и наверняка после первого шока от баса отца и манеры его общения - стала бы смеяться от всей души, и наконец расслабилась бы.

Буран верил, что так оно и будет в будущем, но немного позже.

Когда он расскажет и покажет какой он на самом деле, а она сможет понять его и принять.

К сожалению, другого варианта у них не было.

Пока администратор была в поисках подходящей вазы, Буран вышел на улицу и сел прямо на ступени, пользуясь тем, что никого не было поблизости.

Махачкала не спала, и даже ночью кто-то куда-то ехал, слышались голоса молодых парней, приглушенная музыка из ресторана неподалеку, и медведь закрыл глаза, вдыхая в себя ароматы города, чтобы сконцентрироваться на них, и хотя бы временно не думать о своей молодой красивой жене.

Желанной жене.

Только ничего не помогало.

Мысли возвращались к ней снова и снова.

Мысли и сомнения в том, всё ли он сделал правильно. И так ли его поняла девушка. Очевидно ведь было, что не так! И сейчас был шанс объясниться и всё ей рассказать.

Сначала просто поговорит и познакомиться!

Потом всё остальное!

То, чего хотелось до зубного скрежета и нервной дрожи внутри.

Буран достал из кармана выключенный телефон.

Он всегда возил его с собой в машине, и каждый раз перекладывал карман куда бы не шел, и где бы не был.

Это была его единственная связь с семьей.

Своей большой лохматой и разношерстной медвежьей семьей.

С того момента, как Буран решил бросить якорь своих душевных метаний в Дагестане - он не включал телефон, хотя всегда заряжал его. Но сегодня невыносимо сильно хотелось услышать голоса своих родных, хоть и не кровных.