– Не стоит, Эмин, – осторожно убираю руку. Она горячая, по сравнению с моей ледышкой. 

– Прости. Я не хотел, чтобы тебе было больно. Ты должна была знать. 

– Почему ты не рассказал, что Матвей… – как продолжить? Больно. Всю мою юность «сестры» внушали, что они лучше, успешнее. Что я никто. Я избавилась от этого чувства. И вот оно вернулось. Неуверенность. Ненужность. Предательство того, кто был так дорог. Это все встаёт поперек горла. Мне необходимо выговориться, но слова, как колючий еж застревают в горле. Эмин понимает всё сам. 

– Ты бы поверила? 

– Нет, – я бы думала, что это один из способов затащить меня в постель. Чтобы я разочаровалась и пошла искать утешение в сильных руках Эмина. 

– Я могу прогуляться? – тошно сидеть в четырех стенах.

– Ты не пленница, Марина. Но есть обстоятельства, почему ты здесь. Ты можешь выйти, но со мной, – мягко заканчивает он. 

Обстоятельства? Решаю, что это его уловка. Не спрашиваю. Мне все равно. Слишком многое случилось за этот час. Привычный мир, где в моем сердце живёт Матвей – рухнул. Вместо этого в душе поселилась пустота. Так было, когда я потеряла отца. Я пережила это. И сейчас переживу. Справлюсь. Смогу переступить это. Но нужно время. 

– Я привез тебе одежду. Здесь есть лошади. Не хочешь покататься? 

– Я не умею. 

– Научишься, – пожимаю плечами. Пусть. 

В своей комнате нахожу теплую куртку, сапоги с высоким голенищем, кожаные перчатки. Надеваю джинсы. Знаю, здесь так не принято. Но мы не будем выезжать к людям. И я плохо себе представляю, как кататься на лошади в юбке. Эмин ждёт меня внизу. 

– Готова? – окидывает меня с головы до ног, но не тем взглядом, от которого бросает в дрожь, а другим. 

Мне кажется или я вижу заботу? 

Он подтягивает шапку ниже, закрывая уши, и застегивает на куртке верхнюю пуговицу. 

– Порядок, – пропускает меня вперёд, касаясь талии. Напрягаюсь. Но это все. Он не хватает меня в охапку, не целует. Видимо, даже Эмин понимает, что мне сейчас не до него. Пожалел? Скорее всего.

Я стою возле конюшни, слышу лошадиное ржание и нетерпеливое цоканье копыт. Ворота открываются, выходит  Эмин, держа под уздцы двух лошадей. Один угольно-черный, из его ноздрей валит пар. Вторая, по–моему, лошадь. Не разбираюсь. Последний раз я видела лошадей в цирке. Туда меня водил отец. 

– Это Мустанг, – Эмин отпускает белую лошадь, она смирно стоит рядом. Гладит коня по морде, тот жмурится от ласки хозяина. 

Впервые я вижу Эмина другим. Более открытым, что ли. Даже его глаза улыбаются. Вижу, что они оба рады видеть друг друга. 

– А это Жасмин, – он привязывает Мустанга. – Иди сюда, – подталкивает лошадь. Тебе нужно наладить тактильный контакт. – Погладь её. – Смотрю на Эмина, неуверенно снимаю перчатку. – Давай, Марина. Она тебя не укусит. 

– Боюсь, – отдергиваю руку. Эмин накрывает мою руку своей и тянет к боку Жасмин. Её кожа такая бархатная и горячая. Ладошку покалывает. Это странно. Будто её энергия перетекает в меня. 

– Хорошая Жасмин, – говорю с восхищением. 

– Покорми её, – Эмин достает из кармана морковку. 

– Я смотрю, ты подготовился. 

– Жасмин, как девушка, любит подарки. Протяни ладонь, не сжимай пальцы. – Жасмин нетерпеливо переступает, левое ухо подрагивает. Она осторожно берет морковку губами. 

– Щекотно, – улыбаясь, смотрю на Эмина  Про себя отмечаю, что у него очень красивая улыбка. Он, наверное, красив, но не шаблонной красотой. Таких не увидеть в модном журнале. Слишком мускулист, грозен. Такой не будет ходить по подиуму. Брутален. От него исходит энергия власти, уверенности. Девушки от него без ума. Вспомнить хотя бы ту блондинку, что осоловело смотрела на него. Она чуть в рот ему не заглядывала. Возможно, она знает какой он умелый любовник в постели.