Старушка лет под девяносто с большой замызганной миской вышла из-за обшарпанной деревянной двери. Поставила миску на пол, оглядела меня с ног до головы. На морщинистом лице отразилось удивление.

- Ой, это куда ты намылилась? Смотри, как вырядилась. Нето как на свадьбу.

- В город еду. В столицу, - улыбаюсь я.

- Это ещё зачем? – испугалась старуха.

- Искать его – моего жениха.

- Тьфу ты, чего надумала! Нечего тебе в городе делать! Тут дел мало, что ли? Живи, да работай. Нет, мозги набекрень, глаза выпучила, в столицу ей надобно! Жениха ещё какого-то выдумала. Тьфу.

- Ничего не выдумала. Я это, хотела попросить тебя Семёновна, за курочками моими присмотреть. Там зерно есть, только давать нужно, да яйца забирать. Ну, может, помёт немного убрать.

- Ой, гляди, я будто не знаю, как за курочками смотреть! Тоже мне учительница нашлась. Не нужно тебе в город Машка, сгубит тебя город. Прожуёт и выплюнет, как говорил в сериале…, как бишь его? Тьфу, ты не помню. Верно, старость уже пришла.

- Мня - не прожуёт. Я сама кого хочешь, прожую, - усмехаюсь Семёновне.

- А на что он тебе понадобился, город тот? Никак жаловаться едешь на наше житьё?

- Да нет. Обронил мой жених книжечку, - и я развернула перед носом у старухи паспорт Погодина.

- Ну дела! - та подслеповатыми глазами пыталась что-то рассмотреть, и видно, фотографию всё же рассмотреть удалось. - Во дела! Это где же он его обронил?

- В доме у меня, накануне.

- Так он у тебя в доме был? – старуха расширила, насколько это было возможно, узкие щёлки глаз.

- Ага, - гордо говорю.

- Да плюнь ты на энтот паспорт, пусть себе. Чего ехать ещё? Ему новый дадут, а энтот, как утерянный запишут.

- Так я и не за этим только, - забеспокоилась, о таком повороте я вовсе и не подумала.

- А зачем?

- Хочу, чтобы он меня замуж взял, - сказала и губу поджала, жду, что ответит Семёновна.

- Ой! - старуха всплеснула руками и засмеялась сухим, старушечьим смехом, - замуж?! Ну, Машка, ну девка даёшь! У него там и без тебя найдутся. Видала, какие крали по телевизеру показывают.

Серьёзное лицо моё остановило смех Семеновны:

- Что ты, и вправду замуж надумала?

- Вправду, - я обиженно вскинулась.

- Ой, Машка смотри, боюсь я за тебя. Не ходила бы. Ведь за ним верно, иностранные разведки следят. Прознают, что у тебя был, придут, пытать будут.

- Да что вы Семёновна пугаете, - раздраженно говорю, - Всё, собралась уже. Еду.

- Ну, хорошо. Давай, может и лучше. Не найдут тебя, хоть какое-то время. А я им, вот те крест ничего не скажу. Поезжай. Там привет ему передай, от Семёновны. Пенсия скажи, устраивает. Ни в чём не нуждаюсь.

- Хорошо, - я усмехнулась, махнула рукой и пошла вдоль по улице.

8. 8. Марк

В своём кабинете я провожу немного времени. Чаще бываю в разных местах, куда-то спешу, бегу, еду. Многие дела решаю в дороге, в номерах гостиниц в конференц-залах в кабинетах других людей.

Мой кабинет так же тоскует обо мне, как и я о нём. Мы рвёмся друг к другу. Вернее, я к нему рвусь. Но всё равно, встречаться нам с кабинетом получается нечасто. Набегами, на ходу.

Только войду и сразу нужно уходить на деловой обед, встречу с клиентами, с людьми, с чиновниками. Всегда дел достаточно. Даже слишком.

Работаю без отдыха, порой и без выходных. На износ. Но что поделаешь, если взялся руководить и решать проблемы нужно выполнять взятые на себя обязательства. Я человек слова, если пообещал, вот как хочешь, лоб расшиби, а сделай.

И конечно, мне совершенно некогда заниматься личной жизнью и собственными потребностями.

Нет, не до такой уж степени, чтобы запуститься, обрюзгнуть и престать бриться. Конечно я поддерживаю себя в тонусе. Хожу в зал, ем, надеюсь здоровую пищу.