— Она работает. Плюс на ней теперь всё хозяйство.

Я инстинктивно пыталась оправдать родственницу. Но отнюдь не из-за своей любви к ней, нет. Мне просто было до боли обидно и стыдно признавать, что я оказалась никому не нужна. Раньше меня не сильно это задевало, потому что я сама могла о себе позаботиться, но сейчас все мои чувства и переживания обострились до максимума.

— Сколько тебе лет, Вероника? — продолжал допрос мажорчик, его голос звучал задумчиво и прохладно.

— Девятнадцать, а что?

— Учишься где-то?

— Д-да…

— Получается, сессию ты закрыть не успела?

— Закрыла ещё до её начала! У меня автомат.

— Ого! Значит, ты у нас — юное дарование.

— Ты говоришь, как старый пердун! Сколько тебе лет?

— Двадцать три, — хохотнул он. — Так что с пердуном ты погорячилась.

— Куда мы идём? — не выдержала я, потому что, по ощущениям, мы прошли достаточно большой путь.

— А куда бы ты хотела пойти?

— Илья, мы ведь договорились…

— Да расслабься! Просто неспешно ходим по кругу, тут особо не разгуляешься.

— Ну, не Мальдивы! — не сдержала колкость.

— Я вижу пруд через дорогу. Метров триста всего. Ты ведь не развалишься, если мы туда сходим?

Если он пытался бросить мне вызов, то ему удалось.

— Я боюсь, что ты первый сбежишь, когда тебя комарики покусают, — парировала в его же духе. — А мне одной вряд ли назад добраться.

— Так ты за себя или за меня переживаешь?

— За себя, конечно.

— Вот и славно, значит, идём!

На улице тепло, я бы даже сказала — жарко, но возле пруда нас встретила спасительная прохлада. Мы устроились возле берега, под ивой. Я отчётливо слышала над своей головой успокаивающий шелест её листьев, потревоженных лёгким ветерком. Некоторые ветви склонялись настолько низко, что можно было коснуться их ладонями, если протянуть руку. Это был мой первый контакт с природой после аварии, перевернувшей мою жизнь, и он ощущался совершенно иначе. Мой организм, за неимением одного из основных органов чувств, обострил все остальные. Я слышала, как издалека доносится шуршащий звук камыша, вокруг разлетались стрекочущие рулады кузнечиков, разнообразные крики птиц и едва уловимые всплески воды. Всё это смешалось в такой удивительный насыщенный коктейль звучаний, что в голове, словно по волшебству, всплывали картинки. Я представляла бескрайнее голубое небо, пролетающих по нему птиц, зелёные заросли камыша, ковровую дорожку травы под ногами. Сердце неистово билось в груди. Звуков было так много, будто мы находились в тесном окружении всех местных обитателей разом. Хотя, так оно и было, просто раньше я этого не замечала. Перед глазами всегда стояла живая картинка, а звуки были лишь фоном. Теперь же они вышли на передний план и стали центром моего восприятия.

Илья сидел рядом со мной, причём настолько тихо, что мне становилось страшно. Я словно была одна в этом переполненном жизнью месте.

— Илья, — позвала негромко, машинально проведя ладонью по траве в поисках его руки, но не нашла её.

— М-м-м?

Губ коснулась облегчённая улыбка, и я спросила:

— Ты слышишь всё это?

— Что слышу?

— Природу…

— Хм… — он задумчиво стих, улавливая частичку того, что сейчас наполняет меня. — Ну, да.

Судя по его тону, под впечатлением от услышанного находилась только я.

— Здесь есть кто-нибудь?

— Комаров не заметил, не переживай, — хмыкнул он лениво.

— Я про людей.

— Рыбаки. Но они далеко, у другого края берега, где камыши. Бедняги явно учатся спать сидя, потому что у них не клюёт.

Мы снова погружаемся в молчание, и я некоторое время продолжаю прислушиваться к тому, что меня окружает. Среди громкого лепета птиц, я смогла выловить далёкое кряканье уток, а неподалёку раздавалось монотонное жужжание шмеля. Иногда оно становилось резче и быстрее, будто его обладатель ускорялся, перелетая к другому, более душистому, цветку. Цветы… интересно, какие здесь растут?