Авария оглушила, но это было не самым страшным. Сначала почувствовал давление – будто сильные лапы сжали виски, желая раздавить ее. Знакомое ощущение, что вот-вот глаза из орбит вылезут. Слишком знакомое. 

   Кто-то накинул сферу – чтобы окружающие нас не видели. Человек этого сделать не мог. Здесь, в затухающем мире, остались лишь крохи магии, и те уже почти не на что не годны.

   Это может значить лишь одно – меня нашли. 

   Распахнул покореженную дверь машины, вылез, вяло соображая. Ком тошноты волной рванулся в горло, в глазах сияли звездочки. Подавление – одно из воздействий сферы, она будто щупальцами проникает в мозг, хозяйничает там, покрывая все собой, будто плесенью, мешая соображать, действовать, замедляет. А в такие моменты каждая секунда на счету.

   От соседней машины метнулась тень. Едва успел на инстинктах ускользнуть в сторону. Тяжелое лезвие меча с визгом прошлось по искореженной Ламбе, высекая искры и заставляя металл визжать. Вскоре я и сам почувствовал на себе силу его мощных, быстрых ударов.  
  
   Боль отрезвила, запоздало сообразил, кого пустили по моему следу – Мясника, самого известного и умелого убийцу, который славился тем, что любил помучить своих жертв, покрывая их тела длинными глубокими ранами.

   Тело взорвалось болью, полилась кровь. Понял, что у меня мало времени, вцепился в дверь машины и оторвал. Собрал все силы и пошел в нападение. Охотник попался самонадеянный, подпустил меня поближе, желая поиграться перед тем, как прикончить. Это его и сгубило. 

   Изобразив слабость из-за кровопотери, я нырнул к нему, когда он не ждал, выбил меч из рук, врезал дверцей по лицу, свалил с ног и краем своего «оружия» ударил по грудной клетке. Добить не успел, организм, выживающий на вспышке адреналина, начал сбоить. В глазах потемнело. Успел лишь ногой вдарить по голове Мясника, и провалился в багровое марево. 

   Очнулся, когда меня тащили по коридору – Ирман и его люди. Из коротких объяснений понял, что меня увели из реанимации, где врачи впали в ступор, наблюдая, как ведут себя мои регенерирующие раны. Ирману пришлось подчистить им память, выбора не было. 

   Но когда он попытался провернуть тот же трюк с девушкой, которую непредсказуемая судьба привела в мой дом, я воспротивился. Последствия от сильного вмешательства в разум непредсказуемы и порой плачевны. Да, по иронии все той же судьбы Дамиана работала в лаборатории, куда попала моя непростая кровь. 

   Но все во мне тут же встало на ее защиту. Даже потребность сохранять инкогнито не смогла пересилить желание защитить эту хрупкую птичку, которая нечаянно залетела в непростую драконью жизнь. Она упала на мои руки, потеряв сознание, и я провел несколько часов, сосредоточенно выправляя ее ауру, сбоившую после вмешательства Ирмана. 

   Да, такой всплеск сил мог навести на меня Охотника, у них чутье на магические колебания поля. Но выбора не имелось. Оставалось лишь надеяться, что Мяснику сейчас не до того, после знакомства со мной он, наверное, залег в какой-нибудь норе и зализывает раны. Жаль, что не успел прикончить убийцу, тогда информация о том, что я прячусь в этом мире, осталась бы тайной. Теперь на это рассчитывать не приходится. 

   Но в тот момент меня гораздо больше волновала Дамиана. К счастью, эта девушка оказалась очень сильной. К вечеру встала на ноги и устроила мне веселую жизнь. 

   Я с улыбкой наблюдал за ней, исследующей мой дом. Мне это попросту нравилось. На нее, такую красивую, нежную, настоящую было приятно смотреть. Тогда я еще не понимал, что мой интерес продиктован кое-чем совсем иным, нежели банальным любопытством или мужским желанием.