Я с трудом смогла вдохнуть.

   - Он удовлетворит свой интерес за неделю, месяц. Может, ты даже сумеешь увлечь его на несколько лет. А потом, что потом будет? Что ему делать с больной, бесплодной, старой любовницей? – торжествующе рассмеялся. – Ты даже не второй сорт. Третий? – сделал вид, что задумался. – Не сказал бы. Ты кукла на полпути к помойке, скорее уж так.

   - Все сказал? – из последних сил сохраняя самообладание, спросила я. 

   - Теперь – да, - кивнул, довольный собой. – Не пытайся откусить кусок больше своего рта. Иначе подавишься и подохнешь. Поняла? 

   Смерив меня напоследок презрительным взглядом, он быстро сбежал по лестнице вниз и скрылся в толпе, на которую я теперь и в самом деле смотрела совсем другими глазами. Отступила в тень, прижалась спиной к холодной стене, чувствуя, как в груди завязывается пылающий узел боли, давя мое сердце, будто каблуком, кроша ребра и не давая сделать и вдоха. 

  
   Даян

   Я не понял ровным счетом ничего. Когда Дамиана подошла ко мне, от нее прежней не осталось и следа. В дамскую комнату упорхнула самая желанная, красивая и сексуальная женщина из всех, что я видел. Она светилась изнутри, и мне оставалось лишь сладко замирать от мысли, что этой ночью она станет по-настоящему моей, навсегда. 

   Обратно же вернулась совсем другая Дамиана. Глаза потухли, вся сжалась в комок, словно от холода. Поймать ее взгляд я так и не сумел. Мы сели в машину и, сколько ни расспрашивал, она так ничего и не сказала. Молча уставилась в окно, отвернувшись от меня. 

   Я сжал ее ледяную ладонь, теряясь в догадках. Чувствовал, что в ее душе бушует самая настоящая буря, ведь мы стали созвучны – даже когда она не рядом, я чувствую ее. 

   - Кто-то сказал тебе что-то? – прижал ее к себе, когда остались одни в полутемной белой гостиной. – Дамиана, не молчи, умоляю! Кто тебя обидел? Просто скажи! Я все исправлю.

    - Спокойной ночи, Даян, - почти неслышно донеслось в ответ. 

   Она ушла, оставив меня стоять оглушенным, словно наорала. Уж лучше бы кричала, дала пощечину, да все, что угодно, лишь бы рассказала, излила душу!

   - Дамиана, постой! – догнал ее, когда входила в спальню, снова обнял, прижал к себе. – Так нельзя, ты не только себе душу рвешь, но и мне! Говори, что не так, или я всех сюда созову, устрою допрос до утра, но узнаю, что произошло! 

   - Все не так, Даян.

   - Хорошо, все не так, - повторил за ней, радуясь уже тому, что перестала молчать. – Что именно? 

   - Я – воробей, Даян.

   - Что?..

   - Сегодня я поняла… - нахмурилась. – Нет, мне пришлось понять, что мне нет места в твоем мире. И в твоей жизни. – Подняла на меня полные боли глаза и тихо повторила, - я воробушек, Даян, а ты… жар-птица. 

   - Это не так!

   - Так. Ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь. Я была замужем.

   - Для меня не имеет значения… - загорячился, желая как можно быстрее разубедить ее.

   - Послушай, пожалуйста.

   - Прости, говори.

   - Мы с мужем попали в аварию, - лишенным эмоций голосом начала она. – Он был пьян. Моя спина в районе поясницы превратилась в отбивную. Позвоночник собирали буквально из осколков. 

   Помолчала.

   - Я выжила тогда зачем-то. И попала в ад. Год в больнице. Даже самые сильные болеутоляющие не помогали. 

   Я прикрыл глаза – ее боль резала и меня. 

   - Потом меня выписали. Мужу сказали, что мне пожизненно нужен будет уход, и… - она пожала плечами, - он меня бросил. Сказал, что на такое не подписывался. Что не сможет так жить, вечно меняя мне памперсы. Оставил квартиру – герой, как же, - усмехнулась с горечью. – Взамен потребовал документ, что я не имею претензий.