— А что изменилось? – пожимает плечами Галя. – То, что вместо фотографии ты посмотрела видео?

— То, что я сказала ему об этом. Сказала, что я так больше не буду жить. Что хочу развестись.

Галя задумчиво пялится в окно, покусывая нижнюю губу. Страх пробирается под мою кожу, заставляя нервно перебирать пальцы одной руки другой.

— Ты думаешь, у меня не получится?

Подруга вздыхает. Я знаю, что кажусь ей глупой идиоткой. Гале тридцать один, у нее есть муж, любимая работа и собака-такса. Она выглядит счастливой. У меня есть все то же самое, кроме собаки, но счастливой я не выгляжу совсем. И таксой дело не исправить.

Я знаю, что будь на моем месте Галя, она бы ушла от Ярослава почти сразу, наплевав на чувства или обязательства. И какая-то часть меня понимает: это правильно. Но другая… Она не может без Ярослава. Это какое-то странное ощущение, но я почти на физическом уровне боюсь остаться без него.

Не может же он меня совсем не любить. Ну нельзя столько времени жить с человеком, к которому ничего не испытываешь. И он ведь не всегда такой, как утром – резкий, грубый, безапелляционный. Нет. Он бывает и другим. И вообще, обычно он относится ко мне хорошо.

И никто не знает Ярослава так, как я. Он прячется от всех за маской равнодушия и холодности, но он бывает и другим.

Боже. Прикрываю глаза. Но это ведь не отменяет того, что я несчастлива с ним. И что он со мной плохо обращается. И изменяет.

Хотя какая семья не без проблем? Да и разве встретила бы я такого крутого парня когда-нибудь? Разве обратил бы он внимание на такую простушку? А Ярослав, он…

Он охренительный. Сексуальный, красивый, успешный. То, что он выбрал меня – это вообще фантастика. Выбрал же. Возвращается ко мне. Я его жена. А от этих девиц в его памяти не остается даже имени.

Перевожу взгляд на Галю, осознавая, что мы сидим в молчании уже минут пять. Она тихонько доцеживает пино-коладу, глядя на меня.

Я прикрываю лицо рукой.

— Самое поганое в том, – отставляет пустой бокал, – что ты можешь сколько угодно все понимать, но Бродский такая сволочь, что как только вы окажетесь наедине, он сумеет убедить тебя в чем угодно.

— Не в этот раз.

Она печально усмехается. Понимаю, что повторяю это, как заведенная, но к сожалению, у меня нет аргументов в свою пользу.

— Я сказала ему, если он не прекратит изменять, я тоже себе найду кого-нибудь.

— Ух ты, смело. Хотя и сомнительно.

— Он так же ответил. Спасибо, что вы оба верите в меня.

— Если бы ты действительно это сделала, может, и помогло бы, – задумчиво тянет Галя, царапая трубочкой по стенкам бокала остатки пены. – Хотя не факт. Ты позвонишь мне вечером?

— Зачем?

— Расскажешь, что было. Уверена, Бродский тебя сегодня удивит.

— Куда уж больше.

— Не, – качает головой Галя, – он видит, что ты пытаешься соскочить с крючка, и что перешла за привычные границы. Он долбанет тебя чем-то таким, что ты не устоишь.

Я нервно отодвигаю чашку с чаем, который успел остыть. Он разливается по столу, а я резко встаю.

— Ты, конечно, моя подруга, Галь, – беру сумку, – но я не подопытный кролик для очередной книги, ясно? И жизнь устроена несколько сложнее, чем в твоих романах.

— Ну прости, – ей явно неудобно, но у меня нет никакого настроения слушать ее. Кинув деньги за нас обеих на стол, я накидываю сумку на плечо.

— Поеду, ладно?

— Блин, Кать… – Галя идет за мной до дверей, и на улице хватает за локоть. – Прости, переборщила, я просто помочь хочу.

Я киваю, но ничего не говорю. Сейчас мне хочется только домой, остаться одной, подумать.

— Поеду, – выдыхаю наконец. Галя кивает.