- Когда умер твой дед, так и было. Папа больше не страдал и не мучился, а мы не смотрели на это. Понимаешь в чем тут зерно? Пытка собственным бессилием осталась позади. Так что и ты потом дурью не майся… А мне уже будет все равно.

Рита оказывалась права всегда. Но кто бы вот так сразу взял, да и прислушался, сходу признавая это? Оно понимается потом, со временем.

А я смирилась, похоже... Это мы с ней тоже обсуждали - философию жизни и смерти. Есть разумная закономерность в том, что дети провожают родителей, сменяя их в этой реальности, принимая эстафету и ответственность. И это нормально. Рационально. Более милосердно, чем наоборот. Правильно. Естественно. Мама готовила меня, хотела, чтобы я жила дальше и неплохо жила. Мы с ней вообще много говорили последнее время – сразу всё и не вспомнить. Значит, буду вспоминать по чуть-чуть, по поводу. Или без повода – под настроение.

Проснувшись опять ближе к вечеру, нажала кнопку вызова персонала – ужасно хотелось в туалет, а можно ли мне вставать, я не знала, хотя пиликающий прибор был уже отключен, а датчики сняты. Да и пора было узнать причину всего этого шухера. Если действительно проблемы с головой, это плохо. Все-таки пожить и полноценно при этом еще хотелось.

Медсестра приветливо улыбалась и свято хранила врачебную тайну – причину моего же состояния, мягко отсылая к лечащему. А он будет только завтра. Вставать мне разрешалось, но все-таки лучше лежать. Почему – неизвестно, а знать было нужно. Мой мобильный заботливо положили на тумбочку у изголовья кровати. Тревожить беременную Ксюшу я не стала, а вот Валю…

- Выспалась? Хорошо, - сразу же услышала я резковатый, уверенный голос. Валентина всегда говорила четкими, отрывистыми фразами.

- Выспалась… это ты меня спасла?

- Ну… можно сказать и так, - шумела там у нее кухонная вытяжка и стучал по разделочной доске нож. Она даже на собственной кухне в телефонной гарнитуре?

- А не знаешь, что мне шьют? - осторожно выясняла я, - а то – капельница… вставать с осторожностью. Эхо аварии?

- Ты лежишь? Вот и лежи до завтра. Заскочу, ты мне и расскажешь, что там с тобой. Пока только знаю, что все это время ты спала. А сказали бы что там у тебя мне – посторонней, по факту, тетке, я первая их и засудила бы. Так что потерпи… обход же обычно с утра? Потом оформим доверенность на меня на представление физического лица – по факту ты одинока и случись что действительно серьезное, то сама понимаешь… А сейчас нервы и переутомление, я думаю. Ты как?

- Выспалась… Ты все-таки поехала за мной с поминок?

- Слушай… - помолчав, предложила она: - Что за разговоры по телефону? Думаю, тебя завтра выпишут, поедем ко мне… там посмотрим – домой или на работу.

- Нет, туда я точно не хочу.

- Не хочешь по какой причине? В любом случае зря - он уже полтора года не работает с нами, сейчас юрисконсульт в крупной компании.

- Он же «уголовник»? – удивилась я.

- Нет, Марина, твой бывший хоть и говнюк, но достаточно грамотный юрист. Ты принципиально не интересовалась, потому и не знала новостей. А я не лезла с ними.

- Да там и кроме… - осторожно кашлянула я.

- А Таисию я лично уволила практически сразу же и с говенной характеристикой, как безответственного, морально неустойчивого работника. Все честно, совесть не мучает. Так что до встречи… я обед назавтра готовлю, а еще уроки проверять - на доверии у нас с наследником не получается. Поговорим потом не на бегу. Все, отдыхай!

А утром на обходе как-то так… всплыла вдруг новость, которая, я считала, должна бы сопровождаться салютом и прочими фейерверками. Или как-то иначе, но точно не так… Потому что очень просто, спокойно и даже обыденно мне объяснили, что, судя по анализу крови, я, скорее всего, беременна.