. А вот почти готовую бронзовую скульптурную группу – фигуру архангела Михаила, повергшего Сатану, – которая должна была разместиться на фасаде цейхгауза прямо над входом, глава Строительного ведомства Релингер приказал переделать, чтобы плащ сильнее развевался, а «дракон» (Релингер, очевидно, перепутал св. Михаила со св. Георгием) был слегка утоплен в кладку стены. Тут же были даны и другие указания по переделке фасада, цель которых заключалась в том, чтобы сделать более удобочитаемыми надписи «Оплоту мира – орудию войны» на табличках по бокам от скульптур91.

Переделка скульптурной группы была делом очень дорогостоящим: на одну только зарплату литейщика и его помощников город потратил в итоге 1145 гульденов, то есть почти столько, сколько епископ предлагал Аугсбургу вложить в строительство часовни. Вместе с тем была проявлена и воля к экономии средств: когда литейщик попросил разрешения сломать потолок мастерской, чтобы фигуру архангела с поднятым вверх мечом можно было поставить вертикально, Строительное ведомство ответило отказом: литейная мастерская была построена всего четырьмя годами раньше, и ломать ее было бы нерационально. Элиас Холль нашел более дешевый и практичный выход: он углубил яму в полу, где производилась отливка.

Впрочем, когда речь шла о таком представительном здании, как новая ратуша, расходы принимали совсем другой размах и город не скупился: одно только венецианское стекло обошлось в 3000 гульденов, а мрамор (включая расходы на транспортировку) – в 616092. Бенедикт Мауэр отмечает такую закономерность: готовность аугсбургских властей к щедрому финансированию строительных проектов была прямо пропорциональна количеству людей, которые должны были приходить в будущее здание или видеть его снаружи, а стало быть – его близости к деловому и политическому «сердцу» города93. Отметим также, что назначение постройки при этом было не важно: столь прозаичные по функции сооружения, как цейхгауз, крытый рынок, ломбард или бойню в центральной части Аугсбурга, Строительное ведомство готово было украсить гораздо богаче, чем часовню – сооружение, казалось бы, несравненно более важное для христиан. Дело было в том, что кладбище и часовня располагались за стенами города и к тому же предназначены были только для католической части населения94.

Вышеназванная зависимость ярко проявилась и при строительстве крытого рынка на углу площади Вайнмаркт и улицы Хайлиг-Граб-Гассе. Стоявшую там ветхую церковь Гроба Господня было решено снести, а участок выкупить у соборного капитула, равно как и прилежащие участки у их владельцев. Переговоры с клиром велись в сугубо деловой манере: капитул намеревался в предместье св. Иакова построить францисканский монастырь и для этого должен был получить разрешение городских властей на покупку земли. Те поставили условием уступку им участка в центре и согласие на снос церкви, что и было выполнено. С частными землевладельцами пришлось торговаться больше: они знали, какое значение городские власти придают этому проекту, и заламывали за свои небольшие участки очень высокие цены – по 2000 гульденов и выше. В итоге земля, на которой был возведен рынок, стоила намного дороже самого здания. Но Строительное ведомство пошло на эти гигантские расходы, и при этом Релингер даже не стал потом урезать смету на само строительство: он предоставил Холлю 1900 гульденов и велел нанимать только самых лучших (а значит – самых высокооплачиваемых) строителей95. В здании, расположенном вблизи центра города, разместились 17 лавок и ремесленных мастерских: это имело для Аугсбурга, жившего торговлей, важное экономическое и репутационное значение.