В этом году будет ровно двадцать лет, как это случилось, но если потребуется, я бы с детальной точностью смог описать этот момент. Каждую минуту и каждую секунду того ужаса, который навсегда проник в мою чистую детскую душу и с ретивостью незваных гостей поселился там…

Сжал кулаки и сделал глубокий вдох. Обычно в такие минуты помогали отвлечься Эрик и Вильям - мои друзья со школы, наследники богатейших французских династий, которые не побрезговали связаться с бывшим детдомовцем – заикой…

Мои приемные родители никогда не скрывали историю моего появления в их семье. Сначала многих шокировало, что парижские меценаты Элен и Джозеф Готье взяли в семью немого мальчишку беспризорника. Но со временем эту историю перестали обсуждать, и жизнь, в общем-то, вошла в нормальное русло.

Моим вновь обретенным отцу с матерью удалось сделать очень многое для восстановления убитой в хлам детской психики и здоровья – лучшие психологи и психотерапевты, логопеды и мануальные специалисты, дыхательная гимнастика и развивающие занятия, и, наконец, простое человеческое тепло, которое впервые мне удалось ощутить на собственной шкуре.

Но, увы, только детдомовские понимают - душевные раны никогда не затянутся до конца…

Мой бывший психотерапевт любил повторять «Ключ ко всем нашим проблемам и комплексам кроется в прошлом!». От себя бы я добавил – «Порой оно безжалостно».

Только эти уроки нам просто необходимы. Кто-то ломается, а кто-то расправляет крылья. В детских домах нельзя быть слабым. Закон джунглей: или ты или тебя! Когда после неудачного усыновления я снова вернулся в детский дом, то в прямом смысле озверел. Вместо членораздельной речи мычал или рычал, забившись в угол и бросаясь с кулаками на всех, кто ко мне подходил.

Было только два человека, с которыми удалось установить контакт. Первый – директор детского дома сеньора Мадлен – единственный человек, навещающий меня на протяжении двух месяцев в больнице. Второй – новенькая девочка, с вечно торчащими во все стороны кудрявыми белокурыми волосами и заразительным смехом, при звуке которого внутри у меня всё дрожало…

Мия. Моя маленькая бойкая подружка. Она единственная из всей группы не побоялась подойти ко мне во время приступа неконтролируемой ярости. Наша история, как и самая драматичная в этом мире история грехопадения, началась с яблока. Большого красного наливного яблока, которое она протянула мне, широко улыбнувшись щербатой улыбкой, а затем беззаботно прочирикала…

ФЛЕШБЭК

Детский дом им. Святого Людовика

*18 лет назад*

- Я Мия! Угощайся!.. – маленькая худая ручка протягивает мне огромный фрукт, который кажется вдвое больше её хилой ладошки.

В помещении не слышно ни звука. Все замерли около противоположной стены. Я только что оттолкнул неопрятного толстого мальчишку, который до сих пор неестественно дрыгается на полу, пытаясь выдавить из себя слёзы. Я слышал, как они обсуждали меня… Называли бракованным уродцем.

«Его больше никто не усыновит… Он не подошел… Бракованный…»

«С ним что-то не так, раз его вернули назад… Он не понравился… Уродец…Фу… Давайте тоже не будет с ним общаться?!» - шептались в столовке за пару минут до инцидента.

Через несколько дней мне исполнится шесть лет. Я думал, что впервые отмечу свой день рождения в семье, но этому не суждено было случиться. Наверное, я, правда, какой-то не такой… Мне страшно. Я пытаюсь говорить, но не выходит. Только невнятные булькающие звуки… Все ребята смеются… Мне страшно, что теперь уже никто не захочет взять меня снова в семью…