Она много раз видела заклинания, созданные магами разных школ. Такое порой практиковалось, особенно в обороне или, наоборот, атаке. Когда Анарил училась, они с однокурсниками тоже пробовали совершить подобное. Но обычно стыки различных типов магии были заметны. Более того, нужны особые вспомогательные приемы, чтобы отличающаяся энергия сомкнулась, а их следы всегда видны. Из-за этих креплений, кстати, такие составные заклинания малоэффективны. Энергия тормозится в местах сочленений, теряется. Они же являются самым слабым местом, так что если нужно сломать магическое построение, то ломают именно там.

Оннонге еще раз углубилась в расчеты. «Все-таки есть какая-то странность во всем этом, – размышляла она. – Уверена, заклинание настоящее, но способ его создания мне неизвестен. Так, Гай хотел узнать зачем, какого эффекта хотели добиться с помощью этого колдовства. Для этого можно и не выявлять способ. По обрывкам заклинаний понять назначение». Анарил еще раз внимательно сверилась с книгами.

«Как странно. Одна из частей, возможно, взята из заклинания по телепортации. Логично, кстати, было бы. Но вот другая часть – это блокировка движения. То есть по логике заклинание с противоположным эффектом. Опять же третья часть – усиление магии, а четвертая – ее подавление. Пятая похожа на ведьмовскую магию, с помощью такой иногда накладывают проклятие. Причем весьма серьезное. На много поколений. А шестая… вроде как на прекращение его. А может, и нет. Никогда не была сильна в ведьмовстве. Там все нелогично. По-моему, в ведьмовской магии законов и правил вообще никаких нет. Все только на воле и принципе «ну попробуем так». Самое удивительное, что часто срабатывает. Это, наверное, тот случай, когда логика только мешает. Похоже, я не настолько женщина, чтобы понимать ведьмовство… Ну да ладно, куда важнее, для чего создавали это заклинание, чего хотели добиться?» Анарил любила сложные магические задачки. Сегодняшний день в этом отношении бил все рекорды. Однако, как назло, гениальных идей пока не подкидывал. Но оннонге не сдавалась, продолжая строить разнообразные теории.

Сидя Анарил что-то не думалось. Она встала, прошлась по комнате. Потом еще несколько раз. На одиннадцатом развороте сообразила, что сама себя отвлекает, и подошла к окну. Сияющее, если не сказать счастливое солнце за ним, яркие краски осеннего сада совсем уж мешали конструктивным мыслям, и, увы, пришлось вернуться за стол. Тут Анарил сообразила, что с крепким чаем точно будет думаться лучше, и направилась на кухню, надеясь, что не столкнется с сестрой. Когда та говорила о необходимости побыть в одиночестве и просила ее не беспокоить, это означало только одно – если ее хоть чем-нибудь потревожить, то несдобровать. Убить не убьет, но мало не покажется. Для себя Анарил давно выяснила, что для ее душевного здравия отсутствие общения с сестрой в такие моменты жизненно необходимо.

На этот раз повезло и Ниобел на кухне не оказалось. С чашкой чая Анарил вернулась в свой кабинет. Исчерканная копия с изображением узора напоминала теперь просто клубок случайных черточек.

Девушка, не садясь, сделала глоток из белой фарфоровой чашечки. Ее тонкий голубой рисунок всегда казался оннонге неразгаданной магической вязью. «Где начинается и где заканчивается волшебство? Что считать чародейством? Только ли телекинез, левитацию и подобные им вещи? То, что преступает наши физические возможности? Или тепло, покой, которые разливаются по телу от горячего чая из любимой чашки, – это тоже своего рода колдовство? Может, какой-то неизвестный маг нанес на край чашки этот дивный узор, вплел в него свое особое волшебство, и теперь эта вещица дарит мне такое удовольствие? То, что мне сейчас необходимо? А сколько раз я хваталась за нее в слезах или тоске! И ведь они отступали. Конечно же не из-за чашки. Но… кто знает, может, и она помогала в те мгновения? Где же эта грань между обычным и волшебным?»