–Еврейский этаж.

–Что?

–Я говорю, этаж престижный.

–А! Ну, да. Идем.

–Может ты сам?

–Ага, а ты здесь постоишь. Не выдумывай! Идем.

Нужная дверь на лестничной площадке, могла бы привести к сомнению, пополам с удивлением. Судя по испорченному клееному кожзаму на ней и покуроченному месту в районе замков, ее со всем тщанием не так давно вскрывали извращенным методом. Наверняка с пьяных глаз перепутали с консервной банкой. Интересно, кто постарался?

Переглянувшись с Михаилом, при виде такого безобразия извлекшим из кармана ПМ, Сергей вдавил кнопку звонка. После минутного ожидания, за дверью услышал легкие шаги, а вскоре из тишины раздался приглушенный женский голос:

–Кто?

–Ирина Юрьевна, я от Павла, он вам должен был позвонить. Моя фамилия Хильченков.

–Сейчас! Подождите, сейчас открою!

Сначала послышался шепот и пререкания. Через короткое время спор перерос в звуки походившие на то, будто по полу передвигают тяжелый шкаф. Наконец на пороге проявились две женщины, чем-то неуловимо похожие друг на дружку. Явно две родные сестры, младшей вряд ли перевалило за двадцать лет.

–Здравствуйте, – первым поздоровался Хильченков.

–Здравствуйте, проходите в квартиру.

Обеспокоенные, затравленные взгляды хозяек, сверлили пространство за спиной гостей. На Каретникова посмотрели с опаской. Сергей представил напарника:

–Знакомьтесь, это Михаил.

–Ирина.

–Людмила, – за сестрой откликнулась младшая.

–Заходите.

Внутри большой двушки, привычный ко всему Каретников опешил. Следы погрома отпечатались везде. Современную мебель основательно и специально кто-то вывел из функционального состояния, дверцы на шкафах выдрали, что называется с мясом, одежду рвали, скорее всего на чистом кураже.

–Да-а! Что тут было?

Безудержное рыдание Ирины, было ему ответом. А еще ребенок из стоявшей в углу деской кроватки, подал голос, раскричался вторя матери и тетке. Сбиваясь и не переставая плакать, рассказали о том, что халамидники из сотни какого-то Стасюка сегодня приходили в гости, устроив весь этот бедлам, припугнули. Если завтра Ирина не перепишет все свои салоны красоты на какую-то мадам, убьют ее и дочь. Если попытается сбежать, убьют родителей и сестру.

Ладно, всякое в жизни бывает. Вон, у нас в лихих девяностых, такой беспредел в стране творился, что мама не горюй! Выдюжили. Перебороли. Родителей можно временно в деревню переправить, родня примет, не вечно же нацики верх держать будут. Тем же амерам, кои незримо у руля стоят, бандеровцы у власти нать-не-нать. Известно ведь, днем эти мальчиши-плохиши хозяину руку лизать будут, а ночью попытаются эту же руку отгрызть.

Звонок мобильного телефона в кармане Каретникова, вывел Хильченкова из задумчивости.

–Слушаю! – ответил Михаил.

–…

–Я понял, Богдан. Давай встретимся завтра?

–…

–Ты уверен?

–…

–Хорошо. Жди, буду.

Отключившись, Каретников поднял глаза на Сергея.

–Это связник.

–Ну, и?

–Пойду на встречу.

–Очумел?

–Сергей, завтра будет поздно, – Каретников оправдываясь, отвел взгляд в сторону. – Я из Киева раньше уйти не мог только потому, что ждал кое-что, что сейчас должен передать Богдан. Если не забрать посылку, выйдет что люди рисковали напрасно.

Сидя на кухне, на единственном целом стуле, от возмущения заиграл желваками. Когда эти рыцари плаща и кинжала поймут, что раз сеть вскрыта, пока целы пора тупо рвать когти? Нет, ничему жизнь Мишку не учит! Как говорится, если до сорока лет ума нет, то его уже и не будет. Тьфу! Чтоб тебя…

–Ладно, – смилостивился Сергей, – давай место явки и пароль. Рассказывай все, что знаешь про этого Богдана.