– Так и было, я ничего не придумала. А когда на ту монету в каюте посмотрела, то ничего не почувствовала, совсем другая она была, вот.

– Ты точно знаешь?

– А за кем я, по-твоему, замужем была? – Мария пожала плечами. – Бывший мой где работал? В химической лаборатории. Там, знаешь, они чего только не химичили. Взять обычную монету, обработать ее специальным составом, капнуть кислотой – и вот пожалуйста, раритет, антикварная ценность. Да он при мне этот фокус показывал, когда у нас еще период ухаживания был!

– То есть ты хочешь сказать, что кто-то убил вдовушку, подменил монету и свалил все на Алексея?

– Нет, мне потом Франсиско сказал, что полицейские нашли в каюте его следы. Он Елену Юрьевну подушкой задушил. Потому и дело закрыли. А кто-то его утопил и в телефоне написал признание.

– Машка, это твои домыслы. В тебе говорит Агата Кристи, собрат по перу!

– Вот и помоги мне разобраться во всем! Помоги, очень прошу. Потому что Глеб…

– Ага, значит, все-таки Глеб… – удовлетворенно произнесла Надежда Николаевна и махнула рукой официантке, чтобы принесла меню десертов.

В конце концов, они с Машкой раз в сто лет встречались, могли и лишнего позволить.

– Да ничего это не значит! – Мария всерьез рассердилась. – Вот честно тебе говорю: на меня эта история так повлияла, что я хотела бы забыть этот круиз, как страшный сон. Но не получается. Потому что Глеб просто не дает покоя. Звонит, приглашает куда-то…

– А куда? – оживилась Надежда. – В ресторан или в театр?

– А это важно? – удивилась Мария. – В музей. В Русском музее как раз выставка открылась, он позвонил и сказал: «Давайте сходим, вы же сами говорили, что этого художника любите».

– А ты правда говорила?

– Да я много чего говорила поначалу, когда хотела произвести на него впечатление, – с досадой призналась Мария, – всего не упомню. А после того, как убийство случилось и я обнаружила, что монету подменили, у меня перед глазами одна картина стоит: Глеб и Елена Юрьевна после ужина идут под ручку в сторону каюты вдовы. Вот что он там делал, скажи на милость?

– А ты его спрашивала?

– Да его полицейские об этом спрашивали, он сказал, что только проводил даму до каюты, да и пошел к себе. Потом в баре сидел, его там Ольга с Игорем видели.

– Ну тогда…

– Ой, Надя, я никому не верю! Кто-то же ее убил! А про монету знали всего восемь человек – те, кто за столом сидел. В общем, так. Мне надо знать точно, в противном случае я все время об этом думать буду, и никаких отношений у нас с Глебом не получится. А вдруг это мой последний шанс встретить приличного мужчину? Мне не двадцать лет, особо в очередь никто не стоит. – Мария тяжело вздохнула и закончила: – Конечно, я не стала бы за ним бегать, но он вроде не против, сам звонит… Ну, поможешь?

– Ладно. – Надежда увидела, что ей несут огромный десерт, но тут же заглушила муки совести, решив оставить их на завтра по методу незабвенной Скарлетт О’Хары.

Минут на десять разговор стих – дамы были заняты десертом.

– Бумага у тебя есть, писательница? – наконец произнесла Надежда Николаевна, сделав глоток кофе и достав из сумочки ручку.

– Откуда? Я романы на компьютере ваяю.

– Значит, так, – Надежда взяла салфетку, – получается, что этот Алексей про монету все наврал. Но кто-то ему поверил и решил, что монета очень ценная.

– Или раньше про эту историю что-то знал… – вставила Мария. – И потом, я вот вспоминаю тот разговор – уж очень складно Алексей выражался. Как по писаному чесал. Но не каждый человек так вот просто, экспромтом, придумает историю про монету…