— Вечер добрый, Гримжоу, — улыбаясь, поздоровался профессор, — Позволь тебе представить моего соплеменника и нового подданного империи, Хосе Амадила Нару, — и уже обращаясь к Хосе, добавил: — А это, Хосе, ни кто иной, как самый старый архимаг империи и материка, Гримжоу де Ундо.

— К чему этот спектакль, Герман? — поморщившись, спросил Гримжоу, мимоходом кивнув Амадилу. — Не смог застать меня в офисе и решил не дать нормально поужинать?

— Ну, ты у нас стал слишком занятым разумным, — спокойно произнес профессор, — так что приходится идти на хитрости, дабы вытащить тебя на разговор.

— Кто слил тебе информацию о месте моего ужина, спрашивать не буду, но найду, — хитро прищурившись, произнес Гримжоу, после чего обреченно махнул рукой и добавил: — Ладно, раз уж нашел, выкладывай свою очередную идею всемирного заговора богов или кого-то там еще.

— Почему сразу заговора? — обиженно произнес профессор.

— Слушай, Герман, перестань, — откинувшись на стуле, расслабленно произнес Гримжоу, — в нашей империи есть всего двое разумных, которые уже почти сто лет достают меня своими теориями заговора и всемирной войны: это ты, мой друг, и Ольга, твоя любимая ученица. Так что избавь меня от лишней потери времени и сразу выкладывай очередную теорию.

— А вот и не угадал, — агрессивно возразил профессор, — в этот раз тема совсем другая.

Минут двадцать профессор пересказывал историю Хосе, изредка прерываясь, дабы сам Хан мог ответить на уточняющие вопросы Гримжоу. Пока они беседовали о прошлом, принесли ужин. Так что, закончив пересказ и поделившись своими мыслями по этому поводу, профессор вместе с остальными сделал паузу на еду. Хосе с наслаждением кушал каждый кусочек принесенной ему жареной рыбы с какими-то явно непростыми специями, ибо по-другому объяснить такой божественный вкус самой обычной рыбы сложно.

— История, конечно, интересная, — поев и теперь с наслаждением попивая вино, задумчиво произнес Гримжоу, — но связи с тем дурацким предсказанием тут никакой нет. Попробую объяснить, почему. Во-первых, Саньфэн решил умереть не по какой-то причине, выдуманной вами, а потому, что его призвал путь Дао. Если дословно, то его слова звучали так: «Каждый человек, чтобы стать счастливым, должен встать на этот путь, попытаться познать Дао и слиться с ним». — Гримжоу, сделав паузу, внимательно посмотрел на Хосе: — Может, ты объяснишь, что он имел в виду? А то объяснения его учеников малопонятны.

— Если я правильно помню, то уважаемый Саньфэн в прошлой жизни на Земле был учителем этого пути. Но мне казалось, что его мнение поменялось после того, как он попал сюда, — слегка озадаченно ответил Хосе.

— Ясно, — кивнул своим мыслям Гримжоу, — но это уже не так и важно. Саньфэн ушел по своей воле, явно не по воле бога, о которым вы тут говорили. Теперь второе. Наставник Аран уже как две сотни лет жил в долг; ты, Герман, прекрасно это знаешь. Его смерть была вопросом времени. Так что это скорее чудо, что он дожил до сих пор…

— Простите, — вмешался Хосе, — но почему? Разве они были слабыми магами? В отсутствие смысла жизни я не верю. У них была очень серьезная вера в учение наставника Саньфэна.

— Пф... сразу видно незнание вопроса, — фыркнув, произнес Гимжоу, — хотя вам это простительно. Суть вопроса в том, что есть такое понятие как синдром архимага. Если по-простому, то это конфликт между носителем в лице архимага и его симбионтом в лице феи. Первые отголоски этой проблемы появляются уже через сто лет после полной связи со своей феей. Ведь феи, по сути своей — отдельный разум внутри архимага, со своими мыслями и желаниями. И хотя они взрослеют намного медленнее, чем обычные разумные, но тем не менее рано или поздно начинают понимать, что носитель без них не в состоянии применять магию. Отсюда и возникает конфликт.