Простолюдинки громко спорили или торговались на рынке.
Ремесленники зазывали народ на показ своих изделий, а уличные шуты на короткие представления.
Статные воины в стальных кольчугах маршировали в двойном ряду к пункту полевых обучений за воротами крепости.
Жизнь вокруг нас интересно кипела, когда послышался трубный клич гонца.
— Дорогу! Дорогу! Дорогу Королю, нашему наисветлейшему Айнару! — провозгласил тот, и все люди расступились, низко поклонившись до земли, когда на великолепном серебристом скакуне с седой гривой вихрем пронёсся благородный всадник в позолоченных доспехах.
Его сила и величие настолько впечатлили меня, что и невольно опустился на колени...
— Хамыш, — задрав голову, я изо всех сил ору ввысь — Почему «Король»? Ведь здесь до этого правил Император!
— Императоры или Короли — все они властители земель и народов... Разные титулы, но одна судьба. Какими богатствами и властью они ни обладали бы, последние не избавят их от смерти! Все они рано или поздно станут ничтожным прахом, ушедшим в прошлое, как и все смертные...
— Хамыш, а ты... Бессмертен?
— Сёма, у всего в мире есть срок... Даже у такого старого тиса, как Хамыш!
Его это признание делает его в моих глазах каким-то... Более... Доступным, что ли?!
Мне не терпится узнать, каким образом появился в этом Королевстве Айнар. Любопытство притягивает меня к величественному замку из светлого песчаника.
Хамыш внезапно подхватывает меня как пушинку и, закинув в обратно а дупло, взбирается на самую высокую башню. Добравшись до узкого окошка, он осторожно просовывает в него сначала меня, затем уменьшается сам до размеров обычного человека и оказывается рядом со мной.
В полумраке я узнаю в нём бомжа из лифта, правда сейчас от него пахнет крайне приятно — сырой землёй и тисом.
В помещении, куда мы попали, я вижу на широкой кровати под альковом женщину с младенцем на руках.
Черты её прекрасного лица кажутся мне до боли знакомыми.
— Это же Гунда! — удивлённо вскрикиваю и тут же прикрываю рот.
Новорожденный будто услышал меня и начал невыносимо громко и жалобно орать.
Хамыш-Бомж подходит к нему и прикасается самой тонкой веточкой до его скорчившегося личика. Краснощёкий комочек вмиг разглаживается и прекращает истерику, смотрит прямо на нас и начинает улыбаться...
Человек-дерево садится на самый край кровати у ног женщины и продолжает повествование:
Гунда не смогла навсегда остаться мышью. Её заклинание подействовало всего лишь на пару часов. Попав в кровоточащее сердце любимого, красавица надеялась навечно слиться с ним, когда кора тиса полностью зарастёт, да закроет рану... Только этого не произошло. Ха слишком любил её, чтобы оставить только себе.
— Так в тебе появилось дупло, да?
— Сёма, не задавай глупых вопросов, ответы на которые ты и так знаешь!
Гунду в народе нарекли Императрицей. Она осталась жить в замке, вылечила и даже поставила на ноги старого отца Ха.
Но по здешним законам лесная знахарка никогда не смогла бы взойти на престол по воле народа. Поэтому старый Император женился на ней...
— И-и-и!!! Она вышла замуж за старика, отца своего Любимого???
— Не по-настоящему, а только на бумаге...
— Всё равно ф-у-у-у!!!
Время шло, а старик всё жил и жил. Гунде бы устроить личную жизнь, да найти себе мужа помоложе... Но как, если Император даже не думал умирать?!
Почти каждый день старый Император издавал всё больше новых абсурдных законов, не подлежавших обжалованию. Например, он запретил всем мужчинам своего государства плакать. За каждую пролитую слезу им грозило прилюдное избиение сорока палками... Он также запретил свободно праздновать что-либо. За каждый праздник его подданные должны были оплатить высокую дань в его казну...