Ха отчаянно замотал головой, поскольку безумно любил её и не хотел убивать её своим ядом.
Глаза Гунды наполнились слезами и полились ручьями. В местах, куда они попадали, возросли сначала густые тёмно-зелёные иголки, затем ярко-красные ягоды...
Ха из последних сил прижал её к себе. Её белоснежное платье окрасилось в красный цвет из-за смятых ягод.
Лесная дева смотрела в его угасающие глаза и плакала.
В какой-то момент она краем глаза уловила маленькую, пока ещё не одеревенелую щель в ране Ха. Не раздумывая ни секунды, она вновь произнесла заклинание и, став мышкой, юркнула в то самое отверстие... Когда-то ледяное, но растопленное сердце самого Ха!
— Ты хочешь сказать, что Гунда навсегда осталась мышью, да ещё и поселилась в отравленном сердце Ха? Ну и дура же! А возникшее дерево тис зовут не иначе как «Хамыш» из-за его двух составляющих?!
Мой монстр-рассказчик не отвечает, а только шевелит своими раскидистыми хвойными ветвями так, что нагоняет на нас страшный ураган.
Живые картинки из его сказки начинают таять, как предрассветный туман...
Всё вдруг вертится юлой вокруг, и я не замечаю, как оказываюсь в своём дворе... Совершенно один!
Мой дом стоит на том же самом месте. На небе светит та же самая чёткая луна, освещающая мою длинную тень, как и тени пальм в клумбах...
— Хамыш?! — оглядываюсь я по сторонам, но не нахожу чудовища.
Я обхожу весь двор и зачем-то подхожу к огороженной стройке, позади которой замечаю на старое дерево.
— Ты всего лишь тис, — громко внушаю самому себе, но повторяю уже чуть потише — Старый и никому не нужный тис!
6. 6. Зачем здесь ОНА?
Мой будильник играет какой-то радио-хит, когда по голове меня гладит мама. Попсовая песня вдруг обрывается, а мама отбрасывает моё одеяло в сторону.
— Сём, — щекочет она меня по бокам — Вставай! В школу пора, а то опоздаешь...
— Мааам, — сажусь я и обнимаю её — Можно я сегодня не пойду в школу?
— Здрасьте, — понарошку злится она, надувает губы и хмурит лоб — А кто у нас вырастет, станет врачём и вылечит меня?
— Я-Я-Я, — вне себя от счастья вскрикиваю и валю её на кровать — Мам, я обязательно тебя вылечу, вот увидишь!!!
— Верю сынок, — тоже смеётся она, гладит по голове, прежде чем берёт в обе ладони моё лицо — Я верю, что из тебя выйдет замечательный врач... — её голос вздрагивает, а глаза наполняются слезами — Лучший на свете врач!
Васильковые радужки её огромных глаз напоминают прощальный взгляд Гунды. Вчерашняя история живо и до каждой мелочи воскресает в памяти... Несмотря на то, что по возвращению домой я поклялся напрочь забыть всю эту выдуманную страшилку Хамыша!
Слёзы мамы застывают. В отличии от слёз Гунды, они остаются в глазах. Цвет её обычно белоснежного лица кажется мне сегодня значительно порозовевшим... Почти здоровым, как раньше!
Я не решаюсь задать ей вопрос, дождётся ли она меня. А она не решается спросить меня, отчего я вдруг мнусь и грущу...
Мама встаёт, приближается вплотную к окну, открывает форточку, вглядывается куда-то вдаль, затем мечтательно произносит:
— Смотри-ка, а ведь вон там тис!
Я подхожу к ней и, к моему огромному неудовольствию, замечаю мне уже хорошо знакомое дерево.
Чёртово чудовище!
— Мне предложили экспериментальную терапию, — говорит она не отрываясь от тиса — Знаешь, в ядовитых иголках тиса есть вещество, помогающее победить мою болезнь...
— Правда? — взволнованно подпрыгиваю на месте, наступив на что-то колючее.
Мама поворачивается ко мне, прислоняясь затылком к окну, улыбается и дотрагивается до моей щеки:
— К нам приехала бабушка. Я уеду на несколько дней в город. На лечение...