– С чего интерес?

– С Яном ребёнок. Он не пострадает из-за твоего желания мести?

– Нет.

– Дай мне слово, Халид.

– Ты мне тоже слово давала, Ада. Что узнав про Цербера никуда не уйдешь.

– Я обещала, Халид. Но обещания пусты, им никогда не стоит верить.

Потому что в моей жизни было слишком много невыполненного, чтобы я могла дальше верить. Смерть родителей, опекунов. Пропажа брата, который должен был за мной вернуться, но вот почти двадцать лет его не видела.

Валера мёртв, я знаю. Это не вызывает сомнений, иначе я бы смогла его найти. Но брат сгинул, будто и не было никогда. Будто я просто придумала парня, который заплетал мне косички и называл «чертёнок».

Обещания ничего не стоят, потому что их никто не выполняет. Нет нужды. Халид поступал честно, ничего мне не обещая. На затворках я сама что-то придумала и поверила, но это только моя ошибка.

– Запомню. Поэтому надейся, что во мне осталось что-то человечное, чтобы не лезть к семье Яна.

А к моей семье?

К моему сыну?

Вопрос крутится на языке, но проглатываю его. Халид не знает о сыне, а значит есть шанс скрыть это до конца. Если он не причинит Яну вреда, то кто сказал, что не попытается отобрать?

Строю миллионы исходов, скачу от одного мнения к другому. Только что боялась, что Халид причинит вред сыну, а теперь – что заберёт. Халид непредсказуем, и я никогда не знаю, что он решит через мгновение.

– Теперь будет интересней, - Халид привлекает моё внимание к рингу. – Два лучших бойца Шаха. Лютый и Арес. Можешь сделать ставку.

– Не играю на деньги. Тем более, что ты знаешь больше о бойцах. Неравные условия.

– Кто сказал о деньгах? Дам тебе право выбрать любого. А если проиграешь, - его ладонь перемещается на моё бедро, сжимает. – Знаешь как принято ублажать победителей?

Судя по темноте в глазах Халида, права отказаться у меня нет.

8. Глава 7. Халид

– Хорошо, - Ада кивает, вздёргивает подбородок. – А если я выиграю? Что тогда? Ты дашь мне уйти?

– Даже не надейся.

Дать ей уйти слишком просто, легко. Ада не заслужила подобного, шанса обойтись малой кровью после всего, что она натворила. И явно не в этом споре, где уже всё решено.

– Ян?

– Нет.

– Купишь мне бутылку вина? Какой мне смысл участвовать, если ты отрубаешь всё важное?

– Включай мозги, Ада. Найди то, на что я могу согласиться. И озвучь до того, как начнётся бой.

– Воскресенье.

Выпаливает резко, разворачиваясь ко мне. Ни секунды не думает, действует наобум, когда Арес и Лютый поднимаются на ринг. Разминаются, о чём-то базарят.

– Свидание в воскресенье? Я знал, что ты меня хочешь, Ада. Такая прыть.

– Невозможный, - качает головой, опуская взгляд. – Воскресенье мой день. Твои люди не следят за мной, не докладывают, ничего. Я не убегу, поняла, что ты сделаешь с Яном за это. Не уйду, никуда не денусь. Но в воскресенье я хочу быть свободной, раз снова попала к тебе.

Свобода для Ады закончилась в тот самый момент, когда я увидел её в первый раз. Встревоженную, едва растрёпанную. В ней смешивалась наигранная слабость и затаённая сила.

Усмехаюсь, вспоминая, как пыталась убедить меня сделать своей содержанкой. Так и не понял, что именно ею двигало, но в Аде слишком много непонятого до конца.

Девчонку, хотя ей давно не восемнадцать, хочется разобрать по кирпичикам, каждую составляющую. Растрощить камни и защиту, рассмотреть настоящую.

– Два часа, - решаю в итоге. – Два часа в воскресенье.

– Шутишь? По московским пробкам я доберусь через три. Двенадцать часов.

– Семь.

– Четыре. Четыре года бегала, вот и получишь столько же.

– Тогда четыре с половиной, раз уж так.