- Очень странно, - прокомментировал Эржио. – В таком возрасте ребенок уже должен посещать начальную школу для малышей. А какой он расы?

- Не знаю. Смуглый, очень красивый, невероятные зелёные глаза, длинная коса. Одет в некое подобие кимоно.

Мой собеседник молчал. Повисла некая пауза. На какое-то мгновением мне даже показалось, что связь прервалась.

- Эржио, - позвала его по имени. - Ты слышишь меня? Ты почему молчишь?

- Да. Извини за паузу. Николь, я тут просматриваю список тех, кто сегодня вечером заступил на работу, и кто еще не успел покинуть космодром из дневной смены. Понимаешь, никаких отметок о ребёнке нет.

- Может, просто не стали вносить запись? – предположила я.- Не захотели заморачиваться с пропуском?

- Очень странно. Посмотри, может у мальчика есть идентификационная капсула?

- Сейчас.

Идентификационная капсула – представляла собой медальон, внешний электронный носитель, на котором была личная информация - имя, фамилия, планета, адрес, номер голографа близких родственников. В нашем мире постоянного движения и межпланетных путешествий многие такой медальон надевали на своих детей, чтобы в случае непредвиденной ситуации им могли оказать помощь.

- Риччи, скажи, у тебя есть идентификатор? - поинтересовалась я у мальчика.

Он перестал жевать и с непониманием уставился на меня.

- Не знаешь? Можно я сама посмотрю?

В ответ робкий кивок.

Отогнула ворот его рубашки в поисках цепочки. Но на шее ребенка никакого медальона не было, зато я заметила край татуировки – алые языки пламени, восходящие со спины на шею. От увиденного невольно обомлела.

«Какой кошмар. Что это за родители, которые в таком возрасте сделали мальчику рисунок на коже! Его отца надо наказать за жестокое обращение с ребенком!». Во мне все закипело от гнева. Дети так беззащитны, а нанесение татуировки довольно болезненная процедура, и только варвары могли это сделать со своим сыном. Сердце сжалось от жалости к Риччи.

- Я сейчас вернусь, - погладила его по голове.

- А можно мне еще пирожок? Очень вкусно, - он состряпал жалостливое выражение лица.

Первой мыслью было сказать «нет», а потом подумала, что, если просит – значит не наелся.

- Можно, но смотри, не объешься. А то потом тошнить будет, - предупредила я, удивляясь аппетиту ребенка.

- Не будет, - подбежал к открытой витрине с выпечкой и взял очередную порцию ананасовых пирожков.

Я отошла в сторону и включила голограф:

- Эржио, ты слышишь меня?

- Да!

- Идентификационной капсулы нет, но его родители весьма странные. У ребенка на спине татуировка. Представляешь!

- Ты серьезно?

- Да!

- Николь, - протянул мой собеседник. - Знаешь, все это очень подозрительно. Я сейчас к вам подойду, сам посмотрю на мальчика и уже на месте попытаемся разобраться во всем.

Эржио отключил связь, а я вернулась к Риччи. Он, зажмурившись, едва не урча от удовольствия, уплетал пирожок. Сладкий липкий сок стекал по пальцам, которые мальчик то и дело смачно облизывал, громко причмокивая. Малыш был таким забавным, что я не смогла сдержать улыбки.

- Вкусно? – усмехаясь, поинтересовалась я.

-Угу, - раздалось в ответ. - А первый раз такое вкусное блюдо ем.

- Ну, кушай, кушай.

Разглядывая Риччи, поймала себя на мысли, что он мне кого-то очень сильно напоминает. Неуловимо, неопределенно, но, казалось, что такой типаж лица я уже видела. Конечно, галактика многонаселённая. Всех жителей и не упомнишь, и тем не менее, меня не покидало чувство, что с представителями расы мальчика я уже встречалась.

Взяв себе томатного сока, сделала пару глотков, а потом в дверях кафетерия появился Эржио. Он быстро шел к нам, не сводя взгляда с мальчика, и чем ближе подходил, тем больше бледнел. В его глазах отчетливо читались страх, паника, удивление и некое неверие.