— Зачем звал, если я такая скучная? — причудливые глаза прищуриваются, пока она проводит ладонью по пятну на груди, будто так оно исчезнет быстрее, и мой член не будет дергаться каждый раз, когда она задевает свои торчащие соски.

Сейчас мне отчаянно хочется сжать в ладонях ее гребаные сиськи и вылизать их.

Знаю.

У меня нет моральных принципов. Но я всегда честен в своих желаниях. И никогда не скрываю своих намерений.

— Думаю, твоя занудность исчезнет, когда в тебе окажется мой член.

Монашка выдыхает с удушливым смешком, а после на ее щеках выступает румянец. Самый, блядь, невинный!

— Я, конечно, не эксперт, но мне кажется у тебя проблемы с этим… — блондинка заканчивает многозначительным взглядом, а после вздергивает подбородок, прибавляя себе в моих глазах пару делений в шкале храбрости. — Советую задуматься. Когда-нибудь твоя нездоровая тяга к сексу приведет тебя к неприятным последствиям.

Она использует поучительный тон, и мне еще сильнее хочется выдолбить из нее это присущее снежной королеве высокомерие, заставить ее вести себя так, как прошлой ночью, когда она опустошала мои яйца под симфонию собственных оргазмов. Перестать делать вид, будто в ресторане я не читал в ее больших глазах желание снова испытать эти ощущения.

— Я тебя расстрою, милая, но мой член не нуждается в твоих советах. — Склоняюсь ближе и, щёлкнув по кольцу в губе, добавляю вкрадчиво: — Если бы это было так, он бы никогда не оказался в твоей влажной киске. Уверен, она и сейчас плачет по нему.

— Боже, прекрати, — она пытается сохранять хладнокровие, но расцветающая улыбка на лице предает ее. — Ла-а-адно, — наконец захихикав, Монашка вскидывает ладони вверх. — Твоя взяла. Я выпью с тобой. Иначе мне не вынести всего этого.

10.1

Я веду Монашку ко второму бару, где нет народа. Основная вечеринка на задней части палубы. Мы уходим в закрытую часть яхты, что-то вроде застекленной веранды, и, прежде чем закрыть за нами дверь, я показываю Даниэлю средний палец. Пусть трахает Молли, она сегодня как раз не в настроении.

— Текила? — Монашка выгибает бровь, неуверенно забираясь на барный стул, пока я расставляю стопки, а после с кривой ухмылкой открываю бутылку и, сделав глоток прямо из горла, разливаю алкоголь по шотам.

— Мне кажется, очень символично, — подмигнув, предлагаю ей рюмку и первым опрокидываю свою, после забрасывая в рот дольку лимона. Не для себя. Затем наблюдаю, как она принимает неизбежное и, сморщившись, выпивает следом, шумно возвращая стопку на стол и принимаясь обмахивать лицо ладонями, напоминая мне о нашей самой первой встрече в клубе. А потом, удивляя меня, Монашка не раздумывая берет вторую стопку и, зажмурившись, опрокидывает шот, быстро прижимая ко рту тыльную сторону ладони. Ей явно незнакомы правила соблазнения во время распития этого напитка.

Мне стоит взять ситуацию в свои руки.

Рывком притянув блондинку за затылок, я убираю от ее рта ладонь и накрываю раскрывшиеся от удивления губы своими. Она явно не ожидала ничего подобно, и я, будучи далеко не рыцарем, пользуюсь секундной заминкой, проталкивая языком дольку лимона в теплый ротик и задерживаясь в нем дольше положенного. До тех пор, пока не получаю сдавленный стон от того, как мы трахаемся языками с зажатым между ними лимоном. Мне приходится собрать волю в кулак, чтобы отстраниться от горячих губ Монашки, в противном случае нам обоим грозит смерть от удушья. Но, не в силах сдержаться и все еще обнимая затылок ладонью, кусаю ее за подбородок, ловя на своем виске резкий выдох.