– Что? – рявкает в ответ Островский. – Ты это о чем?
– Я про девушку, – тушуется Мадлен.
– Это моя племянница! – так возмущен, я аж на минуту поверила, что и правда ему родней прихожусь.
– Ой, простите Александр Николаевич! Я ж не знала!
– Теперь знаешь. Ты лучше объясни, что значит никто не вышел на работу? Что за саботаж?
– Ленка позвонила, сказала что зуб болит, утром. Потом Машка отпросилась… Потом посудомойка Наташа – тоже видите ли зуб!! И уже было ни фига не смешно! Наташке я высказала, слово за слово – уволила. А потом и охрана – Петька с Димкой – не явились охламоны. Те кто пришел… ну ясно было что без повара – он тоже отпросился, но вот ему – верю, он отравился чем-то еще вчера зеленый был… А может его и правда, того? Отравили? – выпучивает глазищи, густо намазанные фиолетовыми тенями.
– Понятия не имею! Но ты управляющая и я тебе похоже зря зарплату плачу!
– Я все исправлю! Завтра все будет! Уже на биржу труда позвонила, на десять порталов объявления дала…
– Хорошо.
С этими словами Островский разворачивается и выходит, я за ним. Идем обратно к машине, и я буквально фигею от понимания, что этот лощеный денди на деле получается владельцем захудалого стрип-клуба… это так странно, но отчего то греет мою душу. Значит не все так идеально в его глянцевой жизни.
Глава 4
Какое-то время едем молча. Отвернувшись в противоположную от водителя сторону, вглядываюсь в черные тени, мелькающие за окном. Но спустя полчаса молчание становится совсем уж тягостным. Мне хочется хотя бы спросить, долго ли еще до дома. Я устала, глаза слипаются. Пыталась уснуть в дороге, но не выходило. Вот закон подлости – когда не надо вырубилась моментально, а сейчас дико хочу уснуть и не могу. Наверное поэтому не могу удержаться от колкости:
– Вот уж не ожидала от тебя дядюшка. Сестра твоя, наверное, тоже удивлена была бы…
– Ты о чем? – хмуро бросает мой спутник, пристально глядя на дорогу.
– О клубе. Никогда бы не подумала.
– Что это мой бизнес? – усмехается Островский. – Ну, это, можно сказать эксперимент.
– Это как?
– Случайно мне достался. Продать хочу. Вот только покупателей нет. Надо хоть немного апгрейдить.
– Интересно.
– Да не особо. Ты права – мне не нравится этим заниматься. Это не мой профиль. И сестре я бы о таком не рассказал. И племянницу ни за что бы туда не привез.
– А меня – привез!
– Ты другое. Видела, как Мадлен тебя сразу за свою приняла?
– Ну знаешь! Я тут ни при чем, это невеста твоя меня как для ролевой игры нарядила!
– Ролевой? – сдвигает брови Алекс.
– Ага! Гувернантка и ее дядюшка.
Выпалила и покраснела. Боже, что я несу? Стыд то какой. Все равно что признаться в своих сексуальных фантазиях на тему. Или в том, что смотришь порно…
– Я одета вполне себе скромно и не знаю с чего твоя Мадлен ко мне привязалась. – Пытаюсь объясниться и сгладить неловкость. Но Островский будто и внимания не обратил. Продолжает унижать меня:
– Свояк свояка видит издалека.
– Чья бы корова мычала! – выпаливаю обиженно. – Это у тебя стрип клуб, а все на меня валишь!
– Даже не собирался. Ты что-то слишком нервная, Гроза. И если честно, я Мадлен понимаю.
– Что приняла меня за стриптизершу?? В таком-то виде? Ты, наверное, шутишь.
– По мне, так ты выглядишь очень даже провокационно.
– Какая чушь! Я похожа на монашку! – Снова парирую первым, что приходит в голову. От слов моего спутника у меня все переворачивается внутри, грудь словно заливает жидкой лавой. Это оскорбление? Комплимент? Шутка? Пойди пойми этого Островского!
И как назло в этот момент машина останавливается. Похоже, мы приехали. Алекс поворачивает ко мне голову, поднимаю на него глаза, на один бесконечно долгий миг наши взгляды скрещиваются…. Мне, наверное, мерещится. Одно мгновение, я кажется замечаю в серебристых омутах промелькнувший мужской голод… Нет, наверняка почудилось. Но не успела толком осознать это, как выражение лица Островского опять изменилось. Он покачал головой: