Так проходит день. Потом другой. Я все жду чего-то... Может быть звонка, может быть знака, может быть просто, что в груди перестанет болеть... Но часы идут за часами, а мое состояние остаётся прежним. Это депрессия? Очень похоже.

Когда наступает понедельник, я с трудом заставляю себя подняться с постели. Мой первый день после отпуска. Мой первый рабочий день в статусе… Каком? Будущей разведенной.

На телестудию меня отвозит водитель. Еще два года назад Дан, устав смотреть, как я каждое утро нервно жду такси, боясь опоздать на эфир, нанял человека, который бы ежедневно отвозил меня на работу и забирал с нее. Для меня это было проявлением заботы, но может быть ему просто было удобно всегда знать, где я нахожусь, чтобы безнаказанно проводить свои встречи…

Господи, а что если он виделся с Эльзой все это время?

В офис я приезжаю рано. Еще нет ни Карины, ни Славского, ни продюсера Игоря, с которым у меня сегодня назначена летучка. В кабинете сажусь в кресло напротив зеркала, где мне обычно делают макияж и укладку.

— Тук-тук, можно? — в дверной проем заглядывает секретарь Юля. — Просили передать вам план сегодняшнего выпуска. И еще вот это.

Девушка передает мне распечатанный тайминг новостей, которые я сегодня веду, потом вручает черный конверт с золотистым логотипом.

Вскрываю его. Мне на ладонь падает два пригласительных билета. Эта на благотворительный бал. Компания Дана его спонсировала, а я помогала с рекламой. Я должна быть там. И, господи, я уверена, что муж будет там тоже.

8. Глава 8

Проснувшись задолго до будильника, я рассматриваю потолок в спальне и не могу заставить себя подняться с кровати. Мне не хочется есть или пить, впрочем, как и двигаться — совершенно нет никаких сил. Зато присутствует легкая тошнота, с которой, как мне казалось, я распрощалась несколько дней назад, что довольно странно, учитывая обстоятельства.

Вчера утром я снова сделала тест на беременность. На всякий случай. Несмотря на то, что у меня и раньше случались задержки на фоне стресса, я решила еще раз перепроверить. На нем проявилась только одна четкая полоска. Я убедила себя в том, что это даже к лучшему — как бы я ни хотела ребенка, сейчас не лучшее время, чтобы его заводить.

Несмотря на подавленное состояние, в котором я пребываю в первую рабочую неделю после отпуска, в кадре держусь уверенно и профессионально. О своем разрушенном браке стараюсь думать как можно реже, но дается мне это с большим трудом. Глупо отрицать, по Дану я безумно скучаю.

Спасает только работа, где мне удается отвлечься, но каждый день возвращаясь домой и переступая порог квартиры, стены которых все еще помнят мой счастливый смех, у меня в груди начинает болезненно щемить. Ночью дела обстоят еще хуже — рана где-то глубоко внутри становится больше, и я никак не могу перестать плакать. А потом наступает короткое облегчение — мне удается уснуть, но это происходит, скорее даже от усталости и невозможности выдавить из себя еще хоть что-то.

Усугубляет мою тоску по мужу вчерашняя статья на одном из популярных сайтов, редакторы которого провели собственное расследование: они проанализировали камеры наружного наблюдения и выяснили, что той ночью в отеле помимо Дана был его сводный брат, а Эльза заскочила туда лишь на пять минут. Я допускаю, что за этим материалом стоит команда мужа, но это не меняет сути… В тот день, когда были сделаны фотографии, физически он мне не изменял. У него на это просто не было времени.

Дан говорил, что все это — происки конкурентов. Зная, насколько жесток бизнес, я могу представить, что могут найтись такие люди, которые не побрезгуют разрушить семью ради собственной выгоды. Но… Могу ли я верить Дану?