Дима возвращается минут через десять.
Вид у него немного встревоженный.
— Все хорошо? – рискую спросить я, хоть обычно стараюсь не лезть в душу без приглашения.
— Мать приболела, - рассеянно говорит Дима. Видно, что его это беспокоит. – У нее хронический бронхит и она немного кашляла последнее время. Сейчас поднялась температура и…
Он не заканчивает фразу и бросает взгляд на часы.
Это какое-то адское… непонятно что, потому что и у моей матери хронический бронхит, и я который год бьюсь, уговаривая ее бросить курить и беречь себя.
— Тебе нужно показать ее врачу, Дима. Это не шутки. Может быть просто кашель, а может – пневмония.
— Ага, - он снова рассеянно кивает.
— Я на машине, давай подвезу?
— А как же… наше свидание?
— Будет повод повторить, - улыбаюсь вполне искренне.
У него такой взгляд, как будто я предложила «Боржоми» умирающему от жажды.
20. Глава девятнадцатая
Глава девятнадцатая
«Порою нужно чего-то не знать или что-то пропустить, чтобы оставаться счастливым» © Эльчин Сафарли
На следующий день Дима пишет, что у его матери подтвердил двухстороннюю пневмонию, и что врачи – те еще циники, потому что никто толком не говорит, насколько это может быть серьезно. Она дышит кислородом и к ней не пускают.
Я, как могу, стараюсь его поддержать в перерывах между активным внедрением в новую работу.
Понятное дело, что и речи быть не может о свиданиях и встречах, и я стараюсь сделать все, чтобы он не чувствовал себя обязанным даже начать разговор на эту тему.
И, как бы я ни старалась уйти от этих мыслей, в голове все время зудит: нужно встретиться с мамой. Последний месяц мы вообще просто созваниваемся и обмениваемся формальными сообщениями раз в день. Я прошу ее писать мне, чтобы знать, что у нее все в порядке, а она к каждому сообщению обязательно добавляет «шпильку»: «Это чтобы ты знала, что я еще дышу».
У моих родителей всегда были тяжелые отношения.
Однажды отец уже уходит из нашей жизни, и те годы были самыми тяжелыми для меня. Но и самыми важными, потому что так получилось, что главой семьи пришлось стать мне.
Потом родители снова сошлись, и какое-то время все было просто идеально. Настолько тепло, душевно и хорошо, что я не переставала говорить всем и каждому – именно такой должна быть семья, именно так муж должен любить жену, а жена – мужа. Но идиллия быстро кончилась. И на этот раз я выбрала папину сторону, потому что не могла найти никакого оправдания материнскому эгоизму.
В обеденный перерыв я проверяю свой ежедневник – ту его часть, в которой у меня список лекарств, которые принимает мама. Пара бутылочек уже должны заканчиваться, если только она, как обычно, не нарушила все графики со словами: «Я лучше любых врачей знаю, что мне нужно принимать, а что – нет».
В отдельный список выписываю все, что нужно купить в аптеке, в другой – фрукты, ее любимый чай и конфеты. Все это нужно купить, пусть даже это выглядит как отвлекающий кусок мяса, который бросают тигру, прежде чем зайти к нему в клетку.
Потом, повертев телефон в руках и собравшись с мыслями, набираю ее, заранее на всякий случай закрывая глаза и повторяя, как мантру: «Я спокойна, как слон, я спокойна как…»
— Я думала, тебе уже и голос мой слышать противно, - слышу в динамике ее недовольный голос и понимаю, что самое время искать какую-то другую успокаивающую технику. Желательно, такой же эффективной, как транквилизаторы.
— Мам, ты же знаешь, что у меня с работой, - пытаюсь выдерживать миролюбивый тон.
— Твоя работа в полном порядке, ты же выбрала папу, а он расшибется, но сделает так, чтобы ты и думать обо мне забыла и даже не обращалась за советом!