— Отлично...

Арсений прерывает меня недовольным ворчанием. Разжимает объятия. Впивается в меня серьёзным взглядом. Если начнёт кричать, пошлю к черту и уеду домой.

— Я всегда говорил, что ты её слишком балуешь. Не ребёнок, а какое-то наказание! — возмущённо выдаёт.

— Она не наказание! — повышаю тон, защищая свою дочь. — Не стоит о ней так отзываться. Платье, это всего лишь платье!

— За две штуки баксов? — округлив глаза, ждёт от меня правильной реакции.

— И что? Ника для меня бесценна. Я отложила деньги. Куплю за свои. Можешь расслабиться, Тарасов!

Пытаюсь выйти из душевой, но Арс ловит меня за локоть. Останавливает.

— За кого ты меня принимаешь, Ань? — рычит, глядя в глаза. — Возьмёшь карту, пройдёшься по здешним бутикам и выберешь новое. Просто нужно за ней следить! Она неуправляемая. Испачкала маркером стены в кабинете. Разрисовала кухонный гарнитур гвоздём!

— Это не редкость. Практически каждый ребёнок рисует, где ему вздумается. И что? В этом ты видишь трагедию? Серьёзно?

— Если ты не возьмёшься за её воспитание, тогда возьмусь я! — твёрдость его низкого голоса даёт понять, что он ни хрена не шутит.

Закончив, Арс отпускает руку.

— Я лучше пойду. Не хочу с тобой ссориться. Если бы это была твоя родная дочь, ты бы так не говорил! — выпаливаю в сердцах, направляясь на выход.

— Аня!

— Спокойной ночи, Арс.

— Прекрати, слышишь?

Захлопываю дверь. Наскоро достаю из чемодана ночную шёлковую сорочку. Надеваю её, прихватываю мобильный и ухожу на балкон. Здесь веет морской прохладой. Подышу перед сном влажным воздухом и уйду спать.

Дома давно за полночь. Но тётя не спит. Полчаса назад прислала мне смс:

«У нас всё отлично. Можешь не волноваться. Приятного медового месяца!»

Решаю позвонить ей по Вайберу. Она в сети.

— Привет. Не спишь? — грустно улыбаюсь.

— Нет. Сегодня у меня бессонница. За тебя переживаю, Анька. Ну, как там твой Мойдодыр? Не сильно психовал насчёт платья?

Она как чувствует, что мы с Арсом поругались. Вернее я. Арс всего лишь выразил своё недовольство. Он редко так делает, но метко.

— Кать, почему тебя Тарасов так нервирует? — пытаюсь понять, какая между ними кошка пробежала.

— Потому что я не вижу вас вместе, — выдыхает устало. — Но это твой выбор, девочка. Делай, как велит тебе сердце. Он неплохой. Но дочка к нему не тянется. А ты рано или поздно с ним завоешь от скуки. Огня в нем нет. Робот. Хоть и надёжный. Хотя кто ж знает, что в жизни лучше. Надёжный робот или…

Она замолкает. Не договаривает. Я без слов понимаю, о каких мужчинах идёт речь. У меня на таких поставлено табу.

— Ладно, Кать. Понимаю, что ты не со зла. Но хоть чуточку прояви к нему снисходительность.

— Ты знаешь моё мнение. Четвёртый год за бугром ничего не меняется. Неспроста, Ань. Он всё ещё один. Знаю! Знаю! — повышает голос, чтобы я её не прервала. — Я была против ваших отношений, и он сильно накосячил… Только Богу известно, что было у грешника в голове. Но Арсений не сможет полюбить Нику, как родную дочь. Это чувство у мужика либо сразу проявляется, либо никогда. А девочке нужен отец. Такой, чтобы к груди приложил, и она растаяла как конфетка…

— Кать? — сердце под рёбрами замирает, предчувствуя неладное. — Ты что? Общаешься с ним?

— Нет! Конечно же нет! С тех пор, как уволилась с работы, с мудаком-царевичем больше не пересекалась. Редко созваниваемся с его матерью. Я для неё, что-то типа личного психоаналитика. Тяжко ей. Переживает так же, как и мы с твоей. Каждый за своё…

— Ясно.

— Ничего тебе не ясно. Как и всем нам ни хрена ничего не ясно! — вздыхает. — Никому чужие детки не нужны. За Никушку переживаю. Если твой Мойдодыр хоть пальцем её тронет или словом обидит, я ему все краны итальянские повыдёргиваю вместе со смесителями! Так и знай!