В Каталонии коммунисты вошли в «Unio Socialista», каталонское отделение ИСРП и Каталонской пролетарской партии, создав вместе с ними ОСПК (Объединенную социалистическую партию Каталонии), тоже вскоре перешедшую под полный контроль коммунистов. Что касается коммунистов-последователей Троцкого, то они в 1935 году объединились в ПОУМ (Рабочую партию марксистского объединения) под руководством Хоакина Маурина. В Басконии (Эускади[117]) был наконец-то принят автономный статус, в Галисии этот же статус был одобрен огромным большинством 28 июня[118].

В начале лета 1936 года в Европе была напряженная обстановка. Гитлер вопиющим образом нарушил положение Версальского договора о демилитаризации Рейнской области. Одновременно он оказывал давление на австрийского канцлера Курта фон Шушнига в рамках своей стратегии подготовки аншлюса. Муссолини вторгся в Абиссинию и открыто рассматривал возможность расширения своих новых владений в Северной Африке. Во Франции на выборах победил Народный фронт, новое правительство возглавил Леон Блюм, но, судя по реакции правых, Франции тоже грозил острый политический кризис.

В Испании с начала лета усилилось политическое насилие и стачечная волна. 1 июня ВСТ и НКТ призвали к забастовке всех строительных рабочих, механиков и операторов лифтов. На распорядителей 70-тысячной демонстрации забастовщиков напали фалангисты, забастовщики принялись громить продовольственные лавки, пришлось вмешаться силам порядка. В начале июля ВСТ согласился на арбитраж, НКТ – нет. Члены НКТ отреагировали на атаки фалангистов ответным насилием, убив в кафе троих телохранителей Примо де Риверы. Правительство закрыло центры НКТ в Мадриде и арестовало лидеров стачки Давида Антона и Сиприано Меру. Позднее, в гражданскую войну, Мера выдвинулся как самый эффективный командир анархистов.

В середине июня насильственные действия анархистов и социалистов в Малаге были осуждены руководством НКТ и ВСТ; в деревне объявили забастовку 100 тысяч батраков – членов НКТ. 16 июня Хиль-Роблес заявил в кортесах, что с 17 февраля было сожжено 170 церквей, совершено 269 убийств, 1287 человек получили ранения. Количество всеобщих забастовок достигло 133, локальных – 216. Правда, его статистика бралась из такого далеко не беспристрастного источника, как «El Debate», однако Испания все больше производила впечатление совершенно неуправляемой страны[119].

Кальво Сотело поддержал Хиль-Роблеса списком обвинений против правительства и пригрозил, что Испанию будут спасать от анархии солдаты-патриоты. Когда он перешел к личным нападкам, председатель кортесов заставил его взять свои слова назад. Его намерение заключалось, без сомнения, в том, чтобы создать впечатление полнейшего беспорядка. Вал оскорблений и обвинений с обеих сторон служил подтверждением того, что парламентское правительство окончательно обессилело.

Напор черной пропаганды был так велик, что ныне трудно разобраться, кто был больше достоин доверия. Так, правые утверждали, что левые распространяют слухи, будто монахини раздают детишкам отравленные сладости, а левые – что правые сами сеют эти слухи для провоцирования антиклерикальных эксцессов. Правая пресса то и дело сравнивала Асанью с Керенским, а Примо де Ривера напоминал армии о судьбе царского офицерства[120].

В 1936 году в испанской армии служило приблизительно 100 тысяч человек. Около 40 тысяч из них, обстрелянные и умелые воины, находились в Марокко; от остальных, расквартированных в метрополии, было мало проку. «В Испании, – пишет один историк, – не хватило бы боеприпасов даже для одного дня боев, военное производство пребывало в хаосе, почти не было бронемашин, противотанковых и зенитных орудий»