Если Хосефина наотрез откажется работать с «непристойной» помощницей, он придумает куда деть нимфу. Жаль, что следующие Торги на прислугу только через неделю.

Здание приюта «Утешение» было небольшим, чистеньким и пахнущим дезинфицирующими средствами. Сестра милосердия, вышедшая навстречу, качнула в приветствии головой, затянутой в белый платок с символом утешения на нем. Улыбающийся кругляш с глазами точками должен был свидетельствовать, что в приюте каждому рады.

- Где-то часа два назад сюда привозили гномку. Две косы, кожаная куртка, шерстяная юбка.

- Под ваше описание попадает каждая вторая жительница горного края. Гномы с семействами еще вчера прибыли на праздник Сотворения первого молота, и к нам то и дело привозят потерявшихся.

- Сейчас кто-нибудь из них здесь? – не зная, как еще описать старуху, Фольк решил устроить опознание.

- Да, но… - замялась сестра милосердия.

- Ведите! – приказал герцог, и его повели. В огромной ванне отмокал совершенно голый гном. Смрад стоял такой, что лорду Ракону пришлось прикрыть рукавом нос.

- Это от его одежды. Никто из наших не хочет ее стирать. Мне кажется, он упал в свиной навоз.

- Мне ляжку! Хочу целую ляжку! – не открывая глаза, пророкотал гном и со всей силой ударил по воде, окатив при этом и сестру и, герцога.

- Он еще и буйный. Всех остальных уже забрали, а за этим никто не идет.

- Гномы не говорили, в какой гостинице они остановились?

- Нет, мы как-то не интересовались. Внесли взнос на милосердие и свободны.

- Оставьте нас наедине, - приказал лорд, вытирая лицо платком. Утешительница замешкалась у порога, но все же вернулась за валяющейся на полу гномьей одеждой и, брезгливо сморщив нос, унесла с собой.

- Где сейчас твои сородичи? – герцог пальцем ткнул бородатого мужика в плечо. Понятное дело, днем в гостинице сидеть никто не будет. Не для того приехали на остров, чтобы пялиться в окна.

- Убери, хвост хряка, свои копыта! – прорычал гном, вновь попытавшись стукнуть кулаком по воде. Его рука была перехвачена, что вызвало недовольство бородача. Он изволил открыть глаза. – Ты кто такой, плешь тебе на всю голову?

- Я лорд Ракон, а ты кто?

- Я Ульрих Большие Яйца! – с вызовом ответил гном и дернулся всем телом, чтобы высвободиться из захвата и наглядно явить доказательство своей клички. – Эй, ты чего?! – застыл он в согнутой позе. Его борода, колени и половина зада вместе с «доказательством» намертво вмерзли в покрывшуюся льдом воду.

- Поговорим? – спокойно произнес герцог, отряхивая от изморози руку.

- Больно! – пожаловался вмиг протрезвевший гном. – И стыдно…

- Чем быстрее ответишь, тем быстрее я уйду. В какой гостинице остановились твои сородичи, и где они сейчас?

- В «Гномьей норе», не понятно, что ли? Эта единственная, где нам все по росту.

А Фольк и забыл, что в его владениях есть такая. «Нору» давно строили, еще на заре становления острова, когда герцог пригласил гномов для кузнечных работ на пристани и в замке. Тогда и повелось отмечать на Раконе день «Сотворения первого молота».

- Сейчас, должно быть, дрыхнут где-нибудь, иначе давно явились бы за мной.

- Среди вас есть старушка, - Фольк замялся, не зная, как описать накликавшую беду.

- Среди нас этих вечно ворчащих старух с полсотни, - не облегчил задачу Ульрих. – И что сделала тебе несчастная женщина?

- Почему несчастная? Очень даже довольная была, когда накаркала беду.

Гном даже в таком положении сумел выразить высшую степень удивления: поднял брови, раз не сумел поднять голову.

- А поподробней?

- Лепетала что-то о том, что я не должен покупать поникшие лютики.