– А мои коммандос всегда и везде должны чувствовать себя так, словно находятся в логове врага, – отчеканил оберштурмбаннфюрер, как будто отдавал приказание, стоя перед полковым каре. – И чем больше вокруг них оказывается своих, тем агрессивнее они должны вести себя. Ибо таковы интересы рейха.

В доставленном бароном пакете ничего нового для Хоффнера не было. Подтверждалось то, чего от него уже потребовал командир авиагруппы, – всецело подчиниться оберштурмбаннфюреру фон Готтенбергу как командиру особой группы «Викинг». Причем подчиняться вместе со вверенными ему самолетами, экипажами, аэродромом и собственными амбициями. Все остальное барон должен был изложить ему в личной беседе.

Хоффнер тут же предложил барону пройти с ним в штабной бункер, однако тот проводил взглядом уходившую со взлетной полосы в сторону капониров «Черную акулу» и взглянул на часы.

– Первый «юнкерс» должен прибыть через десять минут, – упредил его вопрос унтерштурмфюрер СС Конар, лишь недавно, после назначения Готтенберга командиром Особой группы «Викинг», ставший его адъютантом. – Второй – с интервалом в десять минут.

– Горные егеря уже на борту?

– Гауптман Кротов со своими русскими прибывает в первом «юнкерсе», обер-лейтенант Энрих с группой горных егерей – во втором.

– Скопище бездельников, – процедил барон, однако лейтенант СС никак не отреагировал на это замечание. Он не первый день был знаком с оберштурмбаннфюрером и прекрасно помнил, что с представлением об окружающем его мире барон определился давно и безоговорочно – это было всего лишь скопище бездельников. Огромное, вселенское скопище… исключительных бездельников.

– Так, значит, в операции будет участвовать и какое-то подразделение русских? – заинтригованно спросил Хоффнер.

– Считаете, что осваивать русскую Сибирь удобнее будет без русских, да к тому же сибиряков?

– Просто я считал, что вся территория от Лапландии до Урала – всего лишь северная территория европейской части России, так называемый Русский Север, который сами русские именуют «Крайним». Что же касается Сибири, то она начинается за Уралом.

– А кто вам сказал, что мы станем ограничиваться «пространством до Урала»? – буквально прорычал барон фон Готтенберг. – Кто сумел убедить вас в этом, оберст-лейтенант?

– Это всего лишь мои умозаключения, – примирительно молвил Хоффнер, пытаясь успокоить его.

– Мне не нужны ваши умозаключения, Хоффнер. Мне нужно точное выполнение моих приказов. Точное и беспрекословное. Отныне мы будем осваивать этот ваш Русский Север от Мурманска до самого Диксона и Новой Земли. А затем – от Камчатки до Северного полюса. Ибо таковы интересы рейха, Хоффнер.

Оба военно-транспортных «юнкерса» прибыли с надлежащей пунктуальностью. Их специально приспособленные для транспортных перевозок фюзеляжи казались еще громаднее, нежели фюзеляж «Черной акулы», а это как раз то, что нужно было сейчас командиру группы «Норд-рейх».

– Штабс-капитан Кротов, командир группы сибирских стрелков, – по-русски представился крепко сбитый, коренастый гауптман, на славянском лице которого предки оставили ярко выраженные свидетельства многовекового «монгольского ига».

Несмотря на то, что у него был чин капитана вермахта, он по-прежнему именовал себя штабс-капитаном[19], отдавая таким образом дань памяти тому дню, когда он, тогда еще юный поручик, получил этот внеочередной чин по личному приказу Верховного правителя России адмирала Колчака. За проявленные находчивость и храбрость.

– Сколько у вас людей, штабс-капитан? – тоже на чистом русском спросил Готтенберг, вызывая этим удивление у Хоффнера, чьи познания русского ограничивались двумя десятками фраз.