- Гордеич - это кто?
- Ну ты даёшь! - таксист повернул голову и глянул на Леру через плечо, как на инопланетянку. - С Луны свалилась?
- Нет. С Москвы!
- Глеб Гордеич, - почти благоговейно пояснил водила таким тоном, будто что-то очевидное Лере открывает, - на рынках порядок навёл, рекет искоренил, торговых центров наклепал. Вон красивые какие, блестящие. - прошелестел Мужик гордо и кивнул рыхлым носом в открытое окно. - Всю торговлю контролирует. Озеленил город и в прямом и переносном. Гостиницу отремонтировал, теперь иностранцы на фестивали приезжают. У нас бабки в церквах за него свечки ставят и молятся.
- Ну, прям Робин Гуд какой-то, - усмехнулась Лера, поражаясь насколько сильна вера русского крепостного в очередного помещика, который однажды должен прийти и улучшить его рабскую жизнь.
- Не Гуд, а Граф, - ревностно поправил таксист. - Граф Глеб Гордеевич.
***
Над "Промышленной пять" графья длань не распростерлась. Если, конечно, это не она самолично выкрасила в ярко-розовый оградку, сваренную из газовых труб, и вкопанные в почву для красоты автомобильные шины. Как всегда, стабильнее всех здесь чувствовали себя сорняки, произраставшие вдоль дома, источая аллергены и уверенность в своей скорой победе над человечеством. Приподьездные бабки мигрировали кто в интернет, кто значительно дальше, прихватив, зачем-то и скамейку. Пандусы, вообще в средней полосе России либо не прижились, либо не взошли. Отторгает их земля русская, как чужеродное.
Лера кое-как втащила чемоданы на крыльцо и нажала кнопку «консьержки» - так называли бабку с первого этажа, на голом энтузиазме служившую контрольно-пропускным пунктом в подъезд. Всё, был человек и нет его: сгинула Новодворская в пасти типовой панельной застройки и поминай, как звали.
Память на запахи самая сильная. Она не контролируется сознанием и нередко передаётся вместе с генами. Воздух одного этого подъезда можно было запечатывать в колбочки и травить тяжёлой ностальгией по Родине всех сбежавших в капиталистический рай предателей. Всю их популяцию.
Два лестничных пролёта Лере дались как восхождение на Ородруин. Задыхаясь испарениями жерла подвала, она вдавила кнопку дверного звонка квартиры напротив.
- Лерка! - сквозь цепочку кашлянула соседка Ленка. - Ну совсем не изменилась, - сказала она открывая дверь. - А чё, где олигарх твой? В лимузине ждёт? Или всех разобрали? - закатилась она, густо обдавая Леру запахом лука и жареных семечек.
- В чемоданах. Заходи попозже на холодец.
- Ну совсем не изменилась! - повторила Ленка язвительно. - Такая же зубастая. Ща погодь! - и исчезла в тени прихожей. - Вот, - сказала она, протягивая в руке ключи и конверт. - Слышь, Лер, - тон ее смягчился, стал тёплым и кислым, как забродившая простокваша, - а займи тыщу до получки?
Лера оглядела соседку. Зелёный халат в розовых утятах и тапки-кролики кредитную историю положительной не делали. Скорее всего, получку Ленка сама ждет только к китайской Пасхе. Но Новодворская случайно вспомнила, что жить ей в квартире напротив предстоит примерно столько же. Откажи она сейчас и придётся мотать срок в атмосфере Гражданской войны в стадии разработки плана боевых операций. А она эту школу ещё в общаге прошла и ненавистью соседок наелась в прямом и переносном.
- Спасибочки, Лерунчик, - сиропом прожурчала Ленка, пряча купюру в карман халата. - Ты это, заходи, если что-то нужно, соль там, сахар, спички. Или просто заходи, поболтаем.
Квартира встретила тишиной, какая повисает там, где тебя откровенно не ждали. Обе, и Квартира и Лера, застыли в неловком смущении, изучая произошедшие друг с другом метаморфозы. Родные пенаты жизнь потрепала гораздо сильнее. С одной стороны, это не могло не питать сухие корешки Лериной женственности, с другой - нет ничего страшнее мести туземцев, экстренно покинувших обжитое стойбище.