(кто понял всю иронию, тому пирожок! - прим. авт.)

Получалось, что только сиятельство было индифферентно к мероприятию.

Оно изучало Леру…

И она физически ощущала, как под кожу пробирается жгучий лед его внимания. Как назло, иммунитет от подобных взглядов остался там, в ячейке гримерки и теперь дьявол его знает, какая зараза и в каком месте ее организма пустит корни. А когда-то в раннем детстве, чтобы исчезнуть, достаточно было просто закрыть глаза.

- Ты чего спишь? - раздалось у уха Викино шипение. - Бери напитки, неси за столик. И пустую посуду забери, не забудь.

Леру вдруг резко перестала радовать единица с шестью нолями. Она мучительно сглотнула душившую ее жабу и заставила себя расправить задеревеневшие плечи. Взяла из рук Вики поднос и поковыляла вперёд, проклиная всё на свете. Израненная, изломанная холодной войной с одиночеством, Новодворская давилась своей гордостью и шла. И с каждым шагом ощущала, как пол под каблуками становится сначала мягким, как зефир, потом вязким, как карамель и исчезает совсем, как сладкая вата.

***

- Эй, ты живая? - сквозь рябь зрительного канала она различила очертания нависшего над ней мужчины. Облака обморока чуть расступились и Лера увидела холодный, жесткий блеск стальных глаз. - Ты кто такая, блять?

С ювелирно-ухоженной бороды мужчины капнуло вискарем прямо ей в рот. Лера почавкала, повращала глазами, определяя свое положение в пространстве. Оказалось, что оно очень и очень затруднительное. Такое, что лучше бы ей вообще никогда не рождаться.

Она лежала на полу между столиком и диваном, а Граф стоял перед ней - распластанной, на одном колене, обтекая алкоголем, и сжимал ее мокрое липкое горло в руке.

- Официантка… - просипела Лера, глядя, как над ней раздуваются ноздри сломанного когда-то носа.

- Считаю до трёх, ты говоришь, что ты тут делаешь и откуда у тебя это? - он проверил Лерины зрительные рефлексы, поводив перед глазами кисточкой.

- Инвентарь, - ляпнула она, почувствовала, как тиски на шее сжимаются. - Мне здесь выдали.

- Ты дуру мне не показывай, у меня она больше! - он тряхнул ее слегка, но этого хватило, чтобы осознать всю серьёзность ситуации. - Тебе все равно не жить. Но рекомендую облегчить себе последние минуты, чтобы все случилось быстро и не больно. Говори, сука, кто тебя надоумил прийти сюда с этим?

Однажды профессор Минаев сказал ей, как лучшей своей студентке: главное кредо журналиста - ложь. Ты тогда достигнешь мастерства, когда сумеешь ложь превратить в правду, и наоборот, так, чтобы этого никто не заметил. А если заметят - стой до конца, даже если за руку поймают, как воришку. Даже под дулом пистолета, стой. Только ложь должна быть во благо.

- Клянусь, мне такой дали. Я думала на другом такой же должен быть, но потерялся.

- Найди эту… белобрысую! - приказал он кому-то, не спуская глаз с Леры.

В зале поменялось освещение, зажглись верхние люстры. Леру, как ковшом подняло вверх и сгрузило на диван. Она села и с трудом подавляя тошноту и головокружение, огляделась. Девочек с банкета, как ветром сдуло, а вместе с ними и всю мэрию.

Прибежала бледная Вика, встала перед Графом, как вкопанная. В глазах слёзы и ужас.

- Я ее не знаю. Я попросила у Рудика замену. Пришла эта, - всхлипывала она и трясла головой.

- Я нашёл, - раздалось вялое справа. - Но должна была быть не эта. Маринка должна была приехать.

- Передаю вопрос, - граф вытер лоб салфеткой и провернулся всем корпусом к Новодворской.

- Ка-кой?

- Почему ты с такими буферами и не в основном составе? - он шагнул к ней, снова навис дамокловым мечом, заставляя сжиматься в точку. - И где Маринка?