– Да как-то не до фонарей было, – пробубнила в ответ, осматриваясь.

Сундук, что крепился позади кареты — то есть он там не крепился, а являлся частью кареты — был набит очень нужными вещами, там оказалась палатка. Да, палатка, меня это очень удивило. Выйдя из-за кустов, посмотрела на гнома, устанавливающего её. Там же были одеяла и даже две подушки. Котелок, вода в небольшом деревянном бочонке с крепкой затычкой. Мешок продуктов, в котором была крупа, кусок сала, три больших луковицы и две буханки хлеба.

В животе заурчало, ели-то лишь утром.

Яша, проходя мимо меня, постоянно кланялся и улыбался, пока не попросила вести себя не так официально. Тот вновь поклонился и улыбнулся.

Застелив одеялом старое бревно, Харитон пригласил нас с Зоей на поздний ужин. Какая ароматная каша получилась, голодные глаза готовы были съесть всё, что было в котелке, но на десятой ложке и втором куске хлеба я поняла, что наелась. Выпив чаю с сахаром, поняла, что глаза начинаются слипаться.

Ночевать в палатке категорически отказалась. А зачем, когда в карете мягко и комары не кусают? Мы с Зоей уместились вдвоём, тесно, но тепло, тем более что нам выделили одеяло на козьем пуху.

Мужчины решили по очереди спать, охраняя наш маленький лагерь.

Проснулась от того, что над головой жужжал мой хлыст. В испуге, плохо соображая, резко села, в этот момент распахнулась дверь, в свете жёлтого тусклого фонаря появилась ужасная небритая морда.

Мой крик смешался с ударом хлыста.