В комнате стояла настолько нестерпимая духота – тело стало липким от пота. Надо открыть окно, чтобы впустить хотя бы немного свежести. Стараясь лишний раз не шуметь, чтобы не привлечь к себе излишнего внимания, я прокралась к шторам и осторожно выглянула на улицу. Ничего, кроме утреннего тумана, не было видно. Взявшись за ручку, чуть повернула её и аккуратно потянула на себя створку. Ничего. А ведь только что «видела», как Нора ещё совсем недавно распахивала окно настежь. Я прощупала деревянную раму настолько, насколько позволял рост: всё-таки потолки в комнате были очень высокими, не чета привычным мне «хрущёвским». Соответственно, и окна здесь были огромными. Зато подоконник – широк и мог позволить с комфортом устроиться на нём, обложившись подушками. Есть! Подушечки пальцев коснулись холодного металла. И ещё. И снова. Похоже, что рамы совсем недавно забили гвоздями, причём явно торопились: настолько неаккуратно была выполнена работа, жуть. Но зачем? Чтобы Нора не выпрыгнула? В таком случае, почему этого не было сделано раньше? Ответа на этот вопрос я не находила. Память ничего не показала. Зато, стоило мне рукой коснуться стекла, как снова услышала в голове «Беги!». Но сказано было так, словно это слово произнесли по слогам. Бе-ги... Бе-ги... Бе-ги... Будто капли дождя дробью их отбивали.

На лестнице послышались шаги. Дядя Дерек? Так. А ведь на меня всегда нападала страшная жажда после снотворного. И вчера я слишком «внезапно» уснула... Мой взгляд снова остановился на графине с так называемым «отваром». Я быстро подскочила к столику, благо ковёр глушил все мои шаги, наполнила стакан почти до середины и заметалась, не зная, куда его вылить. Меня терзали смутные сомнения, что помимо снотворного в отваре была ещё какая-то дрянь, знатно дурманящая мозги. А мне сейчас нужна была светлая голова, чтобы разобраться во всём. Ладно, под подушку, надеюсь, дядя не полезет. А к утру влага испарится. Если мне повезёт, конечно. Сказано – сделано. Я вернулась к окну, держа в обеих руках стакан, на дне которого осталось немного жидкости.

– Нора? Ты зачем подошла к окну? (Настоящее волнение. Правда) Простудишься же. (Ложь) Тебе не стоит подходить и близко, иначе опять сляжешь. (Правда. Ложь)

Дядя Дерек, а это действительно оказался он, изображал почти искреннюю тревогу, вот только на каждую его фразу у меня в голове словно счётчик щёлкал, уведомляя о правдивости сказанного. У Норы такого точно не было.

Я устало покачнулась и вполне натурально зевнула, прикрывая рот ладошкой:
– В комнате очень душно, хотела проветрить немного. Не получилось. Пожалуй, ещё вздремну немного...

Поставив стакан почти на самый край столика, добрела до кровати и буквально рухнула в неё, натягивая мимоходом на себя одеяло почти до самого носа.

– Да-да, Нора. Ещё слишком рано, поспи. Сон – это лучшее лекарство. Так все лекари говорят.

Лицемер. Я-то видела из-под ресниц, как он радостно улыбнулся, заметив, что «отвара» в графине убыло. Ничего. Мы ещё повоюем! Раз мне дали второй шанс на жизнь, глупо будет его упустить! Дождавшись, когда дверь за дядей закроется, а шаги на лестнице стихнут, отодвинула подушку в сторону, а сама откатилась на другой край кровати, чтобы не спать на мокром. Вот только не учла, что на простыне останутся разводы.

4. 2.1

Я лежала и смотрела на это треклятое пятно, проявляющееся неровными бежевыми контурами на белой ткани, и думала о том, как выкрутиться. Была бы вода в кране, успела бы застирать, а так... Придётся импровизировать. Вообще странно: если дядя так печётся о здоровье племянницы, то почему ухаживает за ней лично, а не позовёт лекаря? Не доверяет? Или поблизости такого нет? Можно было приставить служанку следить за мной на тот случай, если действительно станет плохо. Но нет, каждый раз, стоит мне очнуться, он тут как тут. Неужели ему так нравится по лестнице бегать? Мог бы и поближе перебраться. По крайней мере, в памяти Норы я нашла упоминание, что на этом этаже как раз располагаются комнаты членов семьи, а вот этажом ниже – гостевые. Получается, что либо дядя не имел своей спальни, либо почему-то предпочёл переселиться в другую. Первый вариант был исключён, так как Нора боялась входить в некоторые двери, судя по её воспоминаниям. И все они так или иначе были связаны с «горячо любимым родственником». Кстати, а он родной дядя или скольки-то там «юродный»? Ладно, по ходу дела пойму.