Ингерда вынесла из дома конунга на огромном подносе ржаные лепёшки и угощала ими местную ребятню, женщина сама их готовила. Зигфрид со стороны наблюдал, как детишки её обступили со всех сторон, Ингерда же мило улыбалась, раздавая угощение.
- Я для Вас лепёшку у мамы утащил! – к Зигфриду подбежал мальчишка лет двенадцати, протянул мужчине угощение.
- Спасибо, Агвид! – Ярл с удовольствием откусил кусок, запивая тёплым элем. – Твоя мама лучшая в мире хозяйка! Садись возле меня, покажу новый клинок, из похода привёз.
Мальчик аккуратно взял в руки оружие, увлечённо разглядывая небольшой обоюдоострый клинок с красивой гравировкой на рукояти. У Агвида не было отца, а Зигфрид стал для него кумиром среди воинов, да и рассказчик он хороший, всегда мог поведать интересную историю о сражениях, о жизни… Парнишке не хватало отцовского внимания, может и потому он душой тянулся к Зигфриду.
- Агвид, милый, отнеси-ка поднос в дом, там твоя рыбная похлёбка на столе, поешь! Ты ведь плохо пообедал! – подошедшая Ингерда пристально глядела на сына, выражение её лица казалось суровым и недовольным.
- Сейчас, мам! Глянь, какой красивый клинок! Это трофейное оружие Зигфрида! – глаза парнишки блестели от восторга.
- Твоя похлёбка на столе, Агвид! Остынет ведь… Ступай в дом, милый. Вот это возьми, - Ингерда водрузила медный поднос на колени мальчика, затем развернулась, намереваясь уйти.
- Ингерда! Хотел поговорить с тобой! – хриплый голос Зигфрида остановил женщину. – Агвид, иди в дом, мать надо слушаться! Ступай, мальчик…
Агвид нехотя встал с лавы, отдавая ярлу его клинок. Мужчина в свою очередь отцепил кожаные ножны от широкого пояса, вложив в них оружие.
- Это тебе от меня подарок! Возьми! – Зигфрид протянул зачехлённый клинок мальчику. Агвид застыл на месте, не веря в такое счастье, ведь теперь будет чем похвастаться перед мальчишками в посёлке! Трофейное оружие самого ярла Зигфрида!
- Спасибо… - благоговейно прошептал Агвид, разглядывая свой подарок, затем он схватил медный поднос и помчался вприпрыжку в сторону дома конунга, как и велела ему мать.
- О чём ты собирался поговорить, Зигфрид? – Ингерда скрестила руки на груди, а серые глаза женщины в свете солнечных лучей сверкнули сталью, как и её серебряные овальные фибулы, которые фиксировали песцовую накидку на плечах.
Ярл на несколько мгновений залюбовался этой женщиной, она словно богиня Вар, олицетворение хранительницы очага… От Ингерды веет теплом и уютом, так и хочется к ней прильнуть своей озябшей душой, согреться в горячих ласках, слиться воедино…
- Почему ты смотришь на меня, как на врага? А то и вовсе игнорируешь? Я тебя чем-то обидел, Ингерда? – Зигфрид буквально буравил женщину своим взглядом.
- Что ты себе придумал? Я и вовсе о тебе не думаю! Больно мне надо! – фыркнула Ингерда, а в её голосе скользнула горечь. Развернувшись, женщина намеревалась уйти прочь, но Зигфрид схватил её за запястье и рывком усадил к себе на колени.
- Я тебе совсем неприятен? – он обдал горячим хмельным дыханием лицо ошеломлённой Ингерды, та в свою очередь резко вскочила на ноги, словно ошпаренная.
- Да что ты себе позволяешь? – гневно воскликнула женщина, её сердечко бешено колотилось, а щёки покраснели. – Я тебе не временная девка в походах! И нет мне до тебя никакого дела! А вот мой мальчик к тебе душой прикипел, лишь говорит о тебе постоянно! Об одном попрошу, сделай так, чтоб мой сын к тебе сильно не привязывался, ведь когда отбудешь в Рендлшир, так он тосковать по тебе будет сильно… - голос Ингерды на последнем слове дрогнул, она резко развернулась и пошагала поспешно к дому Ульвара. Зигфрид глядел ей вслед, испытывая желание догнать, задержать в своих объятиях, покрыть раскрасневшиеся щёчки поцелуями… Но воин взял себя в руки, ведь сколько раз твердил сам себе, что свобода дороже всего, а семья ему и вовсе не нужна. Только отчего же сердце так заныло, словно сжалось в тисках?