- Лера, я спросил: ты завелась? - интонацию Глеб применил очень убедительную. Такой он обычно наделял собеседника способностью вмерзать в стену, а девчонка вжалась затылком в подушку.
- Да! - выдавила она сквозь зубы.
- А сейчас? Мокрая?
От пассивного сопротивления у неё над верхней губой выступили капельки пота, выбившиеся волосы налипли на влажный лоб и красные щеки. Вот такое у неё должно быть лицо под ним всегда! Наивысшее наслаждение - брать женщину, которая ненавидит мужчину и хочет его одинаково сильно. У каждого свои закидоны. Его внутренний самец с партенофилом никак не спорили. Обоих Глеб считал прирученными хищниками, которых он изредка подкармливал свеженьким мясом. Просто в последнее время все реже стало попадаться именно свеженькое.
Желание пульсирующей пеленой застилало глаза. Глеб даже совершил несколько характерных обратно-поступательных движений бёдрами, представляя какие нежные у этого подснежника лепестки.
- Послушай… - пикнула она и поерзала, - дядя, ты или с виагрой завязывай или ещё одну единицу с низкой социальной ответственностью в штат возьми. Я лучше пойду посуду на кухню мыть или унитазы чистить!
«Ага, конечно! Новодворская и унитазы! Ты когда посуду видела грязной последний раз, москвичка, вы ж там из коробок питаетесь. И ты мне совсем в другом качестве представляешься». В памяти промелькнула ее шикарная задница в сетку и волнующий треугольник под белым передником. «С другой стороны, игра «барин и крепостная» тоже интересная».
- Хорошо, - Глеб соскочил с девчонки. - Можешь с завтрашнего дня приступать. - Он подхватил со спинки кресла свой халат, накинул его, запахнул над ядерным арсеналом. Показалось, что девчонка облегченно выдохнула. - Найдёшь на кухне Виолетту, она покажет тебе фронт исправительных работ.
«Сестрица как раз хотела ещё одну помощницу брать, а у нее весь персонал, что шелковый, - вспомнил Граф и один из его внутренних питомцев мстительно облизнулся.
- Что… серьезно? - спросило одеяло с надеждой. - И на какой срок?
- Пока тебе не надоест, девочка моя, - Глеб усмехнулся, завязывая пояс халата.
- То есть…
- Это ни на что не повлияет. Хочешь мыть посуду с учетом того, что ее давно уже моет машина, пожалуйста. Не могу поздравить с правильным выбором. Но ты сама так решила… Я никуда не тороплюсь.
- А у меня он есть? Выбор?
- Конечно. - Глеб сложил краденные книги стопкой, аккуратно, корешок к корешку. «Граф Дракула» Брема Стокера - издание с редким готическим шрифтом. «Тысяча и одна ночь» пятый том серии восемнадцатого года прошлого века. И столетний юбиляр - сборник малоизвестных стихов Есенина - очень ценный экземпляр коллекции. Все похищенное, плюс потерянный на лестнице Евтушенко, тянуло лет на шесть. Он повернулся к свертку на постели и сказал: - Лера. Все будет зависеть от того, как ты сама себя оценишь. Ты либо моя гостья, либо прислуга. Выбирай.
Прежде чем выйти из комнаты и оставить девчонку размышлять о судьбе, решил подкинуть информации:
- Кстати, - он поскрёб колючий подбородок, - гостям позволено пользоваться библиотекой на первом этаже. Совсем необязательно совершать разбойные набеги на мой кабинет. Бассейн, сауна, спортзал и терраса во внутреннем дворе - тоже в полном распоряжении гостей. Для гостей я Глеб. Для прислуги - Глеб Гордеевич.
Подмигнув кульку он вышел из гостевой, прихватив с собой свои книги. Граф знал, что никакую посуду эта конфетка мыть не станет. Слишком гордая. Одним словом - Новодворская. Она скорее попытается удрать, если не рискнёт еще раз стрелять или что-то в этом духе. Или удивит как-то по-другому. Но она еще не готова отдать самое ценное - достоинство. Ее тело уже откликается на его команды, но сознание тормозит.