Сложно объяснить человеку, у которого всё всегда было, что некоторые не могут заснуть из-за рези в животе от голода. Что они спят, прижавшись друг к другу, потому что в старых зданиях, в которых давно не было ремонта, дует из всех щелей, а зимой температура лишь немного выше, чем на улице. Зачем ей вмешиваться?

– Помнишь, я говорил тебе о карме и балансе осознанности и инстинктов? – спросил я, глядя на супругу. Та неуверенно кивнула. – Так вот, если его изменить, поставить себе на служение, ты сможешь стать сильнее, чем дано от рождения. А если наплевать и оставить как есть, или загубить уже существующий – наоборот, зачахнешь. Я тому живой пример.

– Хочешь сказать, что «добро» возвращается? – фыркнула Мальвина. – Я скорее поверю, что окупились твои безумные тренировки.

– Это тоже, куда уж без них. Но они лишь позволяют достичь своего предела, а не перешагнуть за него, – прокомментировал я и посмотрел в зал заседаний. – Мы же с тобой говорим о том, чтобы превзойти наших соперников.

– Отец… – Мальвина прищурилась и подалась вперёд. – Ты сможешь его превзойти, если мы это сделаем?

– Даже если не сделаем. Но если всё получится – преодолею свой предел быстрее. Как и ты, – ответил я улыбнувшись. – Не сразу, от тренировок тоже никуда не деться.

– Я? – глаза девушки расширились, и она посмотрела на меня с недоверием. – Хочешь сказать, что я смогу его превзойти? Моя мама пусть и из благородных, но одарённые там всего в третьем поколении.

– Хорошо. Думаю, сегодня удачное время, чтобы провести небольшую демонстрацию, – решил я. – До поступления в академию как раз неделя, надо начинать готовиться, чтобы показать лучшие результаты.

– Что можно успеть за неделю? – удивлённо посмотрел на меня Роман. – К тому же экзамены весьма условны, главное, чтобы ваш дар соответствовал рангу не ниже девятого, а с этим никаких проблем вас обоих не будет.

– У меня несколько другие планы на академию, – усмехнувшись сказал я, но объяснять ничего не стал.

Как только заседание отчётной коллегии завершилось, мы занялись неприятным, но от этого не менее необходимым делом. Обменивались приветствиями и ничего не значащими фразами. Выказывали своё расположение и доброе отношение. Шило в мешке не утаишь, и за три недели уже весь высший свет знал, что цесаревич вернулся, его признали и женили. Так что у меня внезапно начали появляться друзья и товарищи, о которых я мог сказать лишь одно: «Это кто вообще?».

К счастью, настоящих соратников у меня хватало. Но с каждым днём всё острее становилась проблема их статуса и моего окружения. Князь мог позволить себе приказывать слугам. Во время похода мог общаться со своим штабом и телохранителями. Но уже у цесаревича такой привилегии быть не могло. По статусу не положено.

Любые, даже совершенно неважные дела, должны были выполняться дворянами и боярами не ниже баронского титула. Спасало то, что, формально являясь взрослым, меня таковым не воспринимали. Всё же восемнадцать лет. И многие рода искренне считали, что уж их то деточки точно станут моими верными друзьями и слугами.

В общем, некоторые были упорны до навязчивости, и проблему эту можно было решить двумя способами. Первый и самый очевидный, от которого я не собирался отказываться просто потому, что это было логично – в процессе знакомств присматриваться к княжичам и баронетам. А вот второй, расходился с общепринятым укладом вещей.

– Как ты это выдерживаешь? – спросил я, с облегчением выдохнув, когда мы остались наедине с супругой.

– Верно говорят, что Суворовы лишь в бою хороши, а на балах и приёмах не бойцы, – рассмеялась Мальвина и поцеловала меня в щеку. – Опыт и тренировки с трёх лет, вот и весь секрет. Ты тоже со временем привыкнешь.