А могут и не пощадить, убив их прямо перед взлётом и оставив нам только окровавленные трупы. Так рисковать, надеясь на честь нападавших, я не собирался. Значит, есть только один гарантированный способ победить – ворваться внутрь и прикончить противников раньше, чем они начнут казнь.

– Больше эмоций, ярче, – потребовал я, переключившись на канал Шебутнова. А затем связался с Ангелиной и попросил её приблизиться к зданию. Рискованный шаг, довольно агрессивный, но, если всё получится, он выиграет мне несколько драгоценных секунд, а большего и не надо.

– Сдавайтесь, ну же! – во всю глотку крикнул Лёха, и когда я увидал, как большая часть противников повернулась в его сторону, влил прану в третий глаз, напитав её по максимуму. Время словно замедлилось, на мгновение мне даже показалось, что с энергией перебор, и я сейчас свалюсь в приступе предвиденья, но всё обошлось.

Лезвие пробойника, увеличившееся до метра, прошло сквозь ворота, почти не встретив сопротивления и мгновенно прикончив первого из часовых. Пока он падал, я резко провёл рукой в сторону, разрезая железную пластину, и едва успел срубить второму противнику голову, до рации дотянуться он не смог. Сейчас время решало всё, и я не дал себе и мгновения на отдых, ураганом ворвавшись внутрь.

Полупустой док, в центре которого стоял на две трети достроенный корабль, оказался переполнен людьми. Но если заложники торчали у окон, мешая работе снайперов, то враги притаились чуть дальше, держа их на прицеле. В другой ситуации и с кем-то иным это, возможно, оказалось бы началом конца, но я сумел мгновенно создать два пресса, что отбросили нападавших ещё дальше, к самому корпусу корвета.

– Все наружу! Быстро! – рявкнул я, невольно обращая на себя внимание. – Заложники выходят!

– Принято! Штурм! – раздался крик Шебутнова, и опомнившиеся люди бросились наутёк, выпрыгивая из окон, чтобы не толпиться у дверей.

– Дай! – выкрикнул один из врагов, высаживая весь магазин в мою сторону, но я лишь прижал его к корпусу судна, заставляя держать руки по швам. Вот только проблема была в том, что вместе с выжившими после пресса врагами я удерживал и нескольких работников, в это время занимавшихся достройкой судна.

– Сдавайтесь! Бросьте оружие, у вас ещё есть шанс выжить! – крикнул я. – Стараясь объять необъятное. Отпущу конструкт, и противники тут же откроют пальбу, скорее всего, прикончив выживших, буду давить – сам убью и тех и других. – Лёха, проследи, чтобы бойцы встали на позиции и взяли по одному противнику каждый.

– Принято! – тут же отчеканил Шебутнов, вбегая в док. Судя по стрельбе снаружи, кто-то всё-таки сумел пробиться и пытался сбежать, но основная часть врагов держалась позади заложников, и это сыграло с ними злую шутку. – Готовы? Можете отпускать!

– Ангелина, если видишь врагов в форме, можешь стрелять на поражение, особенно если они будут отстреливаться в ответ, – приказал я. – Всем внимание. Снимаю на счёт три. Раз, два, три!

Я убрал конструкты, и за одно мгновение прозвучало больше сотни выстрелов. Некоторые из захватчиков попытались продать свою жизнь подороже, другие просто решили забрать с собой хоть кого-нибудь, но против штурмового взвода дарников у пехотинцев, пусть и в тяжёлых доспехах, не было ни единого шанса.

– Помочь раненым, собрать всех живых! – начал отдавать я приказы, подскочив к одному из пострадавших. – Если враги бросают оружие и поднимают руки – не убивать!

– Боюсь, это уже не очень актуально, командир, – мрачно проговорил Лёха. – Тут двое даже застрелились, чтобы не сдаваться.