Вышедшие из «Хозяйки Урала» подростки на мгновение замерли, озираясь, и к ним начали подходить мужчины и женщины в форме Уральской республики и Имперского флота. Екатерина без труда вычленила из толпы Суворовых, Багратионов, Шереметьевых и даже княжича Долгорукого, вставшего за спину Марии Морозовой. Двадцать князей и княгинь – высшая аристократия России. А поодаль, возле своих кораблей, стояли дворяне и бояре из древних родов.

– Представительная получается делегация, – с нервным смешком заметил Пётр. – Кажется, когда меня признали императором, сторонников было меньше. А тут и армия, и промышленники, и старая гвардия.

– Если бы ты принял моё предложение сразу, этого бы не произошло, – заметила Екатерина и, не выдержав, добавила: – И мой супруг остался бы жив!

– Твой супруг запретил врачам подходить к твоему ложу, доверив всё опальным Меньшиковым, – пожал плечами Пётр. – Или ты думаешь, я не в курсе, что происходило в вашем «дворце»?

– Дочка докладывала? – сжав губы, спросила Екатерина.

– Как ни странно – нет. Эта пигалица до конца решила держаться данного слова. Но шпионов и перебежчиков всегда хватает, – сказал Пётр и стряхнул с мундира невидимую пылинку. – О, кажется, они договорились. Идут сюда. Думаешь, будут требовать престол и руку моей дочери?

– Я… я его не признала, – наконец выдавила из себя Екатерина, заставив Петра взглянуть на неё круглыми от удивления глазами. – Что? Ты сам показал мне то видео с оборотнем. Или это была подделка?

– Хм. Нет, не подделка. – Пётр задумался, но, когда до делегации оставалось меньше пяти метров, вновь повернулся к сестре. – Я убил того оборотня во время покушения. Возможно, Александр – самозванец и не твой сын, но точно не искажённый. Но раз ты говоришь, что его не признала, то и права на престол у него нет.

– Если ты убил оборотня… – Екатерина нахмурилась. – Пусть вначале скажут. Признать или нет – решу позже.

– А если он потребует признания в обмен на твоего второго ребёнка? – криво усмехнулся Пётр. У него даже сомнений не осталось, сестра может пойти на принцип, но ребёнок менял всё. В любом случае это конец его правления.

– Неожиданно… – проговорил я, когда корабли начали один за другим садиться на развалинах. Но куда большее удивление вызвали у меня появляющиеся из шлюзов аристократы. Я надеялся на то, что хотя бы одному из Суворовых удастся сбежать, но, судя по лёгкой улыбке Мирослава и стоящему за ним Роману, армия взбунтовалась, перейдя на сторону тех, кто всегда её поддерживал, сражаясь в первых рядах.

– Ваши сиятельства, – чуть склонилась Инга, держащая на руках дитя. – Раз вы здесь… не знаете, где мой дед?

– Боюсь, где-то здесь, среди руин, – с сожалением ответил Мирослав. – Его величество использовал вашего достойного предка в качестве наживки, чтобы выманить президента. Надежда ещё есть, мы разберём руины…

– Я… понимаю, – плечи Инги опустились, и я невольно пожалел девушку. Война всегда отвратительна, но куда больней, когда гибнут близкие.

– Рада видеть тебя живым и здоровым, братец, – сказала Мария, приветствуя прибывшего с делегацией Михаила Долгорукого и ещё несколько юношей и девушек, явившихся следом, их я видел лишь мельком, на приёме в честь признания Мальвины наследницей и княжной. – Друзья!

– Александр? – в задумчивости спросил Константин, на фоне которого маячил его отец, Леонид Багратион. Удивительно, но теперь, видя их рядом, я понял, что старому приятелю намного больше двадцати. Чуть ли не под тридцатник.

– Да, прошу прощения за неподобающий вид, – сказал я, выбравшись из доспеха.