– Да уж. И что тогда делать? – спросила девушка посерьёзнев.

– Искать дальше. Менее яркий, может, даже закрытый, в бочках или коробках, – ответил я, внимательно осматриваясь по сторонам. – А вот сладости можем взять. Халву, щербет или набат. И в этом попробуют надуть, но шансов не так много, а выбор должен быть богатым. К тому же они долго не портятся.

– И что, мы вдвоём накупим на всех сладостей? – не веря, уточнила Ангелина.

– Нет, конечно, – усмехнулся я. – Но вот пройтись по лавкам, отметить, где и сколько стоят, найти коробки с упаковкой и по ним найти оптового продавца…

– И опять не сказка, – улыбнулась девушка, но без разочарования.

– Что поделать. Но зато одно могу обещать точно – конфет мы наедимся надолго! Это же сколько надо перепробовать! – ответил я, ведя Ангелину к ближайшей лавке традиционных сладостей.

– Добрый день, уважаемый, чего желаете? – на ломаном русском спросил продавец, наклонившийся над прилавком. В отличие от прошлого, он был моложе, а из одежды, кроме традиционного халата и штанов, на нём имелся белый фартук. – Халва, пастила, рахат-лукум.

– Ух ты, какие красивые, – не смогла скрыть восторг Ангелина, рассматривая выложенные на прилавок конфеты. Ровные квадратные бруски, посыпанные разноцветной крошкой, с цветочками, миндалём, фундуком, двухцветные… каких только видов, форм и размеров здесь не было. – Можно?

– Выбирай любые, – обречённо улыбнувшись, сказал я. – Одну подарочную коробку всего, что захочет девушка.

– Конечно, уважаемый, – широко улыбнулся продавец, и Ангелина на добрых десять минут погрузилась в дегустацию и выбор самого-самого. Я тоже времени даром не терял, внимательно всматриваясь в стоящие в подсобке коробки, мне удалось переписать адрес местного склада, откуда их доставляли. Сверившись с картой, я лишь усмехнулся, ну да, теоретически, это тоже базар, только совсем, с другой стороны, и вряд ли туда пускают всех подряд. Но я и не все, в конце концов.

– Сашка, я тебя обожаю, – подскочив, поцеловала меня в щеку Ангелина.

– С вас девять дариков, – произнёс с улыбкой продавец, и я не сразу понял, что именно он мне сказал.

– Повтори ещё раз, уважаемый, – попросил я, чуть подавшись вперёд.

– Восемь, я говорю, с вас восемь золотых дариков, – всё с той же улыбкой ответил продавец сладостей.

– Дариков? И когда же в имперской губернии начали ходить персидские деньги? – уточнил я. – Давно?

– Если у вас нет дариков, я с удовольствием приму рубли, уважаемый. Полтора золотых рубля.

– Ты чего? – чуть обиженно проговорила Ангелина. – Если дорого, я могу из своих денег заплатить.

– Даже не думай, и вопрос тут не в цене, – ответил я, посмотрев на девушку. – Скажи, уважаемый, ты свой товар за рубли покупаешь или за дарики?

– К чему такие вопросы? – нахмурился торговец сладостями. – Уважаемый, может, я тебя оскорбил чем, так ты извини, нет в том моей вины.

– Наверное, мы начали не с того, – проговорил я и, достав из внутреннего кармана кителя кошелёк, бросил на прилавок две купюры. – Расскажи, давно на базаре вместо рублей дарики ходят?

– Лет семь, уважаемый. Как гарнизон сократили, так всё меньше было имперских денег и больше персидских. Но мы принимаем и те и другие, – улыбнулся он, пряча купюры в задний карман. Похоже, хозяин лавки этих денег не увидит.

– Последний вопрос, где взять рахат-лукум без вот этих всех красивостей? – спросил я, показав на самые заурядные с виду кубики. – Мне на двести человек. В столовую, а не на пиршество.

– Простите, я не понял вопрос, уважаемый, – замявшись, ответил кондитер. – Мы с семьёй делаем эти сладости сами, по старинным рецептам.