– Но от этого мне не легче.

Да уж, упрямства ему не занимать.

– Знакомство с вами – честь для меня, – решительно произнесла Энн. – А теперь, уверена, вас ждут родные.

Его пальцы сомкнулись на ее запястье.

– Я не могу позволить вам отправиться домой без сопровождения.

Губы Энн слегка приоткрылись. Кожа графа была такой теплой, а ее собственная и вовсе едва не воспламенилась от его прикосновения. Какое-то странное и смутно знакомое чувство всколыхнулось в ее душе, и она с ужасом поняла, что это желание.

– Уверен, вы это понимаете, – еле слышно пробормотал граф, и Энн едва не сдалась.

Ей хотелось этого – той девушке, которой она когда-то была, очень этого хотелось, ведь она так давно не открывала свое сердце и душу, чтобы выпустить ее на волю.

– Вы не можете никуда идти в таком виде! – заметила Энн.

И это была правда: лорд Уинстед выглядел так, словно сбежал из тюрьмы.

Граф пожал плечами:

– Так проще остаться неузнанным.

– Милорд…

– Дэниел, – поправил он.

– Что? – не поняла Энн.

– Меня зовут Дэниел.

– Мне это известно, но я не собираюсь называть вас по имени.

– Что ж, очень жаль, но попытаться стоило. А теперь… – Он протянул ей руку, но она оставила этот жест без внимания. – Идем?

– Я никуда с вами не пойду.

Губы графа изогнулись в грешной улыбке. Даже с распухшей разбитой губой выглядел он точно дьявол.

– Значит ли это, что вы останетесь здесь, со мной?

– Вас сильно ударили по голове, – заметила Энн. – Только этим я могу объяснить ваше поведение.

В ответ граф лишь рассмеялся, словно ее возражения не произвели на него ни малейшего впечатления.

– У вас есть пальто?

– Да, но я оставила его в репетиционной. Я… Не пытайтесь сменить тему!

– Хм…

– Я ухожу, – заявила Энн, решительно подняв руку, – а вы остаетесь.

Его этот вариант явно не устраивал, и он преградил ей путь, так что его вытянутая и плотно прижатая ладонью к стене рука превратилась в жесткую горизонтальную линию.

– Возможно, я недостаточно ясно выразился, – заметил граф, и в ту же минуту Энн поняла, что недооценила его. Вся его беззаботная веселость куда-то улетучилась, уступив место суровой решительности, а голос зазвучал тихо и твердо: – Есть вещи, в отношении которых я никогда не пойду на компромисс. И безопасность леди – одна из них.

Вот и все. Сдвинуть его с места не представлялось возможным, а следовательно, при условии, что они будут держаться в тени и идти переулками, где их никто не увидит, Энн позволила его светлости проводить ее до черного хода Плейнсуорт-хауса. Там граф поцеловал ей руку, но она постаралась сделать вид, будто ей совершенно все равно.

Энн могла обмануть лорда Уинстеда, но уж точно не себя.

– Завтра я нанесу вам визит, – сообщил граф, все еще удерживая ее руку в своей.

– Что? Нет! – Энн отдернула руку. – Вы не можете.

– Разве?

– Конечно! Я гувернантка и не имею права принимать в доме мужчин, иначе потеряю место.

Граф улыбнулся, словно решить эту проблему не составляло труда.

– В таком случае я нанесу визит своим кузинам.

Неужели ему настолько чужды правила хорошего тона? Или он попросту слишком эгоистичен?

– Меня не будет дома, – решительно ответила Энн.

– Я приеду снова.

– И опять меня не застанете.

– Какое несерьезное отношение к своим обязанностям! А кто же будет присматривать за моими кузинами?

– Уж точно не я, если вы станете мне докучать. Ваша тетушка непременно меня уволит.

– Уволит? – усмехнулся граф. – Звучит не слишком оптимистично.

– Так и есть.

Господи, ну как же заставить его понять? Не имело никакого значения, кто он такой и какие чувства пробуждает в ее душе. Исполненный чувственного трепета вечер, неожиданный поцелуй – все это очень мимолетно. Важно лишь то, что у нее есть крыша над головой и еда: хлеб, сыр, масло, сахар – и все те восхитительные вещи, которые ежедневно присутствовали в ее жизни, когда она была ребенком. Это было у нее и теперь, когда она жила в доме Плейнсуортов, равно как и стабильность, положение в обществе и чувство самоуважения.