– Начало месяца же, я от визита к «милой женщине» отхожу, ты знаешь, как она меня «заряжает» бодростью и человеколюбием, – придумала, как выкрутиться, Вероника. – Плюс меня сверху затопили, возня на мою голову. Многострадальную, между прочим!

– На выходных чтобы явилась, – непререкаемым тоном сказала Галина. – Иначе я организую тебе многострадальную задницу. И не надейся, что мы забыли про твой день рождения!

– Надеяться? Я бы не посмела. Ой, второй входящий, кажется про потолок, я перезвоню! – выпалив эту стопроцентную ложь (никакого второго звонка не было), Вероника сбросила вызов.

И выдохнула с огорченной миной. Она не любила врать. Умела, но не любила. Правдой, на худой конец – умолчанием, можно было добиться большего, но сегодня напористость подруги стала уж очень… утомительной.

Вероника помнила про день рожденья, только это много лет подряд был семейный праздник – до того момента, пока семьи у нее не стало.

– Душ, кофе, зарядка, пожрать и гугл, – озвучила она отвлекающий от невеселых мыслей план на «утро» (на часах было пятнадцать с копейками, так что «утро» являлось более, чем условным). – Может, есть хоть капля сведений о «ядожоре», природных и не природных ядах.

Сведений – ожидаемо, впрочем – в открытом доступе не обнаружилось, посему Вероника принялась размышлять. «Некое усиление, что с малым шансом может свершиться – пока не получу хотя бы раз, не пойму, что это за зверь. Нечего и голову ломать. А про яды… допустим, если Маська соберет корзинку грибочков ядовитых, то в сыром виде они мне, скорее всего, не будут страшны. В приготовленном, думаю, тоже – задействуется кулинария, не алхимия. Ребята потравятся, а я буду есть и нахваливать. Зато если я в порошочек те грибки сотру, да замешаю в настоечку – откину копытца. Ну, если я верно поняла».

– Придется ставить опыты, – пришла к выводу девушка, и от этого ей стало как-то не по себе. – На родной, любимой тушке. Бр-р…

Помыв посуду, она направилась к капсуле – в конце концов, интересно же было, что еще заготовили чокнутые и изобретательные дроу!

– Ты сумела меня удивить, пришлая с искрой творца, – высказала Мать Дома Бестий, к которой сразу по появлению в игре отвела квартеронку Тариша. – Прошла через первое сито, сохранив ясный разум, решимость и силы, чтобы идти дальше. Это впечатляет.

Хэйт склонила голову в знак почтения и благодарности.

– Теперь, будь ты одною из нас, ты направила бы свои стопы в зал разума, а после – в залы мечей, тонких лезвий, булав, алебард… Тут долгий список, он весь из оружия, коим мы истязаем – и укрепляем – дочерей Дома. Но зал разума недоступен для таких, как ты – пришлых. Это не моя воля, это воля пяти Богов. Что же до шага укрепления – ты в силах пройти его вне стен обители. Тариша расскажет, как. Невместно тратить силы Бестий на то, чего достичь ты можешь и сама.

Хэйт неуверенно кивнула, понимая, что спорить с этой неписью – себе дороже.

– Шаг становления – вот, что ныне тебе предстоит. Он будет тебе и наукой, и шансом восполнить часть утраченного. Иди! И не разочаруй меня.

Тариша коснулась плеча адептки, давая понять, что аудиенция окончена, и им пора уходить из «приемной» Главы Дома. Хэйт не стала перечить, молча последовав за Бестией, привычно идущей впереди и указывающей дорогу.

«Зал разума – это про ментальные атаки, не иначе, к которым я, благодаря Талисману Забвения, иммунна. Ограничение для игроков, конечно, смущает, но понять можно: тут же не чисто физическое воздействие, а мозги человека и скрипты НПЦ явно различаются».