– Весьма упрощенно, не находите?

– Зато честно. В вашем мире те, кто имеет власть и деньги, тоже берут, что хотят, и убивают, если надо. А все остальные рассуждают о добродетели. Но на деле просто завидуют могуществу и силе. Все ваши разговоры – ложь и манипуляция.

Я пытливо смотрю на него. Лицо доктора спокойно, но сцепленные в замок пальцы нервно подрагивают, на лбу выступает испарина: выпущенная мной пуля попала в цель. И теперь эмоциональная волна переполняет доктора, как кровь наполняет рану.

– Теперь понимаю, почему васпы выбрали вас лидером, – наконец произносит он. – Вы умеете произнести зажигательную речь. Но вы не первый, кто говорит такие слова, голубчик. Мне приходилось работать с разочарованными в жизни циниками и с уставшими пессимистами.

– С васпами?

А про себя задаю другой вопрос: «С Полом?»

– С людьми, с васпами, – доктор пожимает плечами. – Разница действительно не так велика, как хотели бы показать ваши оппоненты. Или как хотелось бы вам самим. Вы любопытно рассуждаете о душе и чувствах.

– Говорят, проще всего рассуждать именно о том, о чем не имеешь представления.

– О, здесь вы не правы! – восклицает доктор. – В вас, голубчик, есть и то, и другое. Сейчас вы продемонстрировали это очень хорошо, а я всегда говорил, что васпы способны испытывать высшие эмоции. Ведь именно они соотносятся с понятием души. Мне всегда хотелось увидеть ее – душу васпы.

Отодвигаюсь подальше, увеличивая дистанцию. Этот разговор начинает заходить слишком далеко. Слова доктора коробят, от его проницательного взгляда хочется скрыться. И я кошусь по сторонам, выискивая пути к отступлению, а вслух произношу:

– Вы такой же экс-пе-риментатор, доктор, как и сторонники Си-Вай. Мы для вас – подопытные хомячки.

Думаю, что мои слова рассердят доктора, но он смеется и всплескивает руками:

– Что вы, дружочек! Просто у меня большая практика. И поверьте, я с не меньшим пристрастием ищу души у людей! Только вот незадача – не всегда нахожу.

– И что тогда?

– Тогда мы начинаем растить их заново. Поверьте, это больно и тяжело – растить души. Не менее тяжело и больно, чем выправлять сломанные и залечивать ампутированные. Но результат стоит того, чтобы попробовать.

Мы замолкаем. Я слушаю ливень за окном. Доктор смотрит на меня, но не пристально, а из-под полуопущенных век. Он выжидает, дает время на раздумья. Его пуля тоже достигает цели, но эта пуля не разрывная, скорее – капсула с ядом. Скоро оболочка истончится, растворится в организме, и яд начнет действовать.

– Допустим, – произношу я. – Но раз вы такой садовник душ. Скажите. Как можно вырастить что-то на пепелище? Если отняли все. Родных. Дом. Саму жизнь. Я знаю, о чем говорю. Я лишился всего этого. А потом отнимал у людей. Я помню взгляд одного парня, – делаю паузу, вспоминая откровения Пола, с сожалением качаю головой. – Я при нем зарезал его жену. А потом убил его самого. Вы никогда не узнаете, господин доктор, как это – смотреть в глаза своей жертвы и видеть в них ненависть.

Доктор вздрагивает. Узнал историю Пола или нет? Я планирую и дальше играть на его смятении, но на этот раз ошибаюсь. Мои слова вызывают у доктора снисходительную улыбку, он вздыхает и говорит:

– Друг мой, мне важнее, что вы сами делаете первый шаг и делитесь своими мыслями. Не волнуйтесь, – и мягко, словно поддерживая, кладет мне на плечо руку. – Мы обязательно разберемся с этим. Сейчас вы продемонстрировали свои чувства, сожаление, обиду, злость, и что самое главное – заботу. Да-да! – поспешно говорит он, замечая, что я уже готов протестовать. – Именно заботу! Не о себе, а о своих товарищах. Ведь вы считаете себя ответственным за них, не так ли? А что это, как не проявление человечности? – он улыбается и добавляет: – Видите, и на пепелище однажды всходит росток новой жизни. Просто нужно поверить в себя, дружочек.