Я вспоминала нянюшку, которая пела мне колыбельные. Дородную Насью, которая пекла вкуснейшие пироги с творогом и ягодами. Для меня кулинария всегда казалась волшебством, потому что Насья не готовила, а творила.

Сколько времени я провела здесь же, на кухонном крылечке, играя и одновременно принюхиваясь к изумительным ароматам, сочащимся сквозь открытую дверь. А потом Насья выходила и звала меня:

«Барышня, пойдёте со мной за зеленью?»

«Пойду», – всегда с охотой отвечала я.

Мне нравилось смотреть, как люди возятся на огороде. Пусть пачкать руки мне и не разрешали, но всё равно я ощущала себя причастной к чуду сотворения.

Уходя, Насья всегда закрывала дверь на замок, а ключ прятала в щель между брёвнами.

«Зачем?» – каждый раз удивлялась я. У нас не было воров, да и все в усадьбе знали, где лежит ключ.

«Мне так спокойнее», – отвечала кухарка, ловко засовывая руку в щель.

Бабушка говорила, это оттого, что Насья в жизни многое повидала, вот ей и сложно верить людям. Я тогда не понимала, как это не верить людям, но принимала бабушкины слова.

Стоп!

Какая-то мысль мелькнула в мозгу и исчезла, смытая потоком тёплых детских воспоминаний. Кажется, что-то про ключ.

Ключ! Какая же я идиотка! Даже не догадалась проверить!

Вспыхнувшая ярким огнём надежда заставила немедленно действовать. Вот только подняться на ноги оказалось совсем не просто. Перестав двигаться, я окоченела. И теперь с трудом разгибала непослушное тело.

– Ну же, Оливия, – уговаривала себя шёпотом. – Просто проверь. А там уже и отдохнёшь. Либо в тёплой кухне, либо в тёплых желудках волков.

Звери тут же напомнили о себе. Судя по голосам, они находились уже совсем рядом. У меня почти не оставалось времени.

– Ну же! – я заставила себя подняться.

И, держась одной рукой за стену, двинулась к углу. Именно там, под самой крышей, и находился тайник для ключа. Только бы Насья перед отъездом не сменила свои привычки. Только бы мне повезло…

Чтобы добраться до щели пришлось привстать на цыпочки. В детстве я и вовсе не могла дотянуться. Рука в перчатке легко скользила по гладкому бревну, только пальцы ничего не чувствовали. Я слишком замёрзла.

«Всё-таки Насья не оставила ключа», – успела подумать я, как вдруг ладонь на что-то наткнулась. Что-то небольшое и твёрдое.

Одеревеневшие пальцы не смогли удержать находку. Она скользнула вниз, с металлическим звоном пропрыгала по доскам и затихла.

– Нет, – выдохнула я, чуть не теряя сознание от ужаса. – Пожалуйста, не теряйся. Ты не можешь исчезнуть, когда я так близка к спасению.

Волчий вой напомнил, что мне следует поторопиться. Я опустилась на колени и зашарила руками по полу. Но ничего не выходило. Пальцы окончательно лишились чувствительности. И сквозь зимние перчатки я совсем ничего не ощущала. Но и стянуть их оказалось делом непростым. Будто я превратилась в деревянный портняжный манекен – тяжёлый и неповоротливый.

Спасибо волкам, которые, радуясь скорому ужину, завывали на все лады. И страх заставлял меня превозмогать боль в окоченевших суставах и ползать по доскам, перебирая руками.

Ключ звякнул под правой ладонью, когда надежда уже почти угасла. Я сжала одеревеневшие пальцы, наверняка посадив с десяток заноз, но совершенно не почувствовав этого.

Металлический ключ колол холодом, но я была счастлива.

Придерживая его обеими руками, чтобы ненароком не уронить, кое-как вставила в скважину замка. Он покрылся ржавчиной и с трудом поддавался. Но волчий вой за спиной придавал мне сил. Обхватив замок одной рукой, второй изо всех сил провернула ключ. Чуть помедлив, словно нехотя, он поддался.