– Как давно мы в пути?

– Так уж четвёртый денёк, – добил меня кучер.

Я проспала больше трёх суток?! Чем же меня опоили?

Организм тут же вспомнил о естественных надобностях и потребовал их исполнения.

– Отойди! – забыв о страхе, велела я. – Мне нужно выйти.

– Зачем? – мужик загородил выход, схватившись руками за створки.

– Тебя это не касается! Отойди!

Организм уже не просто напоминал, он звонил во все колокола, предупреждая, что ресурс иссякает, и мне лучше поторопиться. Я толкнула мужика в грудь, и он посторонился. Думать об этом я уже не могла. Торопилась скрыться за деревьями, из последних сил переставляя ноги. Слава богам, снег был чуть выше щиколоток. Иначе конфуз случился бы прямо в сугробе на глазах у кучера.

– Госпожа графиня, не вздумайте бежать! – крикнул он мне вслед. – Замёрзнете! Да и стемнеет скоро!

Но я и сама это понимала. Боясь потерять карету из виду, присела за первым же кустиком. Провозилась со слоями тёплой одежды, но главное – успела.

Кучер ждал там же, у двери, и явно тревожился. Когда я вышла из леса, на его лице отразилось облегчение. Значит, не солгал. Убивать меня и правда не приказывали.

Настроение улучшилось. Будущее, ещё недавно видевшееся мрачным и пугающим, раскрасилось яркими красками.

Сбывались мои самые потаённые мечты.

Гилберта больше нет. Зато я снова начну жить в Дубках. Увижу людей, которые были для меня не просто слугами. Нет, они были друзьями. И остаются ими.

После замужества я не приезжала в свою усадьбу. Даже не представляю, как они там жили всё это время. Наверное, тяжко пришлось. Но я ничего не могла поделать. Моим имуществом, телом и свободой распоряжался муж.

Но теперь всё изменилось.

Стало неважным отстаивание своих прав, борьба с золовками. Через пару недель залютуют морозы. Метели занесут перевал снегом. И Дубки отрежет от остального мира. У меня будет время до весны, чтобы прийти в себя, восстановить здоровье и душевные силы.

Я даже была благодарна золовкам за подобный подарок. Они-то наверняка думают, что сделали мне плохо, отправив в глушь. Но я чувствовала себя почти счастливой. Ведь о поездке в Дубки последние три года мне оставалось лишь мечтать.

Дальше я ехала, изнывая от нетерпения. Даже просить еды у кучера не стала, хотя у меня сосало под ложечкой. А есть собранный Кэти провиант я опасалась. Может, она сонную настойку не только в отвар подлила.

День сменился сумерками. Мы подъезжали всё ближе. Я даже начала узнавать знакомые с детства пейзажи.

Наконец карета остановилась. Я чувствовала, как сильно забилось сердце в ожидании долгожданной встречи.

Проскрипел снег, лязгнул засов, и кучер распахнул дверцу. Я вышла наружу и огляделась. Вдалеке виднелись тёмные силуэты господского дома и флигелей, в окнах которых не мелькало ни одного огонька.

– Ты не мог бы подъехать ближе?

Страх смерти отступил, и я вновь вернулась к вежливому обращению. Теперь, когда моя цель была так близка, мне не терпелось скорее оказаться в тёплом доме. Напиться няниного отвара. Надеюсь, она ещё жива. К тому же в животе начинало подсасывать от голода.

И пусть до усадьбы оставалось меньше часа быстрой ходьбы, сейчас, по сугробам, я буду пробираться до самой ночи.

– Простите, госпожа графиня, – кучер тоже перестал походить на разбойника. И превратился в обычного мужика, уставшего от четырёх дней пути. – Дальше не могу. Снега много, и земля сырая – застрянет карета.

Я понимала, он прав. Почему вместо кареты не выдали сани на полозьях, тоже очевидно. Ведь тогда ещё не было снега.

Словно услышав мои мысли, подул ветер. А сверху снова посыпались белые хлопья.