Галандиль кивнула и уже направилась к выходу, но, замявшись, нерешительно спросила:

– Ты так и не сказала его величеству о ребенке?

– Нет! – отрезала Алира и со сталью в голосе предупредила: – И больше не поднимай эту тему, не гневи меня.

Галандиль обиженно поджала губы, но промолчала. Сейчас с ней говорила не ее маленькая воспитанница, а настоящая королева.

Когда Алира осталась одна, то устало опустилась в кресло, глядя на свое жалкое отражение. Хороша владычица. Она печально хмыкнула и принялась снимать драгоценности. Кольца, браслеты, ожерелье летели на столик. На мгновение она задержалась на обручальном кольце, том, которое Эрик просил никогда не снимать, но потом кинула его в общую кучу. Если она оставит на себе его знаки, то никогда не отпустит прошлое. Хотя как тут забыть, если он теперь в ней: ребенок навсегда связал их, даже если отец никогда не узнает о нем. Расшнуровав платье, встала и скинула его. Переступив через измятую груду зеленого шелка, открыла дверь в купальню, а великолепный наряд остался бесформенной кучей валяться на полу, напоминая поломанную жизнь Алиры.

Она вошла в воду, желая смыть боль и горечь, и задрожала: даже здесь все казалось стылым и промерзшим. Жаровня, нагревавшая воду, давно погасла. В неглубокий бассейн стекала чистейшая вода, но, увы, холодная. Алира вздохнула и подумала о живительном тепле, об обжигающем огне, о страсти, в которой они с Эриком сгорали. И стало жарко. Открыв глаза, обнаружила, что вокруг клубится пар, а вода ласково обнимает тело. Неужели сила Эрика не покинула ее?! Или это не его сила? Алира погладила живот, несмело улыбнувшись: возможно, ее ребенок, крохотная искра жизни внутри уже владеет магией отца? Только сейчас она полностью осознала, что там, внутри, растет и развивается индар, и когда он родится – назовет ее мамой. Значит, Алира не одна. Она больше никогда не будет одна!

Галандиль, как и обещала, с невероятной быстротой собрала все, что могло понадобиться в дороге, и передала Эдрику слова сестры. В конюшне уже готовили лошадей, а командир дворцовой стражи собирала отряд, чтобы доставить свою госпожу в целости и сохранности в Дивную долину.

Циссу вызвали к королю ранним утром. Слухи о воле богов, объявленной вестником Галином, ураганом пронеслись по дворцу. Придворные шептались по углам, ахали и вздыхали. Многие из них жили еще при Наримель и рады были вновь увидеть прежнюю владычицу, но юной королеве зла никто не желал и искренне сочувствовали ей, но на все воля богов. Они хоть и живут за туманами, но видят больше.

– Возьми столько охраны, сколько сочтешь нужным, – не глядя на Циссу, распорядился Эрик. Он в принципе ни на кого смотреть не мог и на себя в том числе. Этой ночью он вообще не спал, а сколько порывался пойти к Алире, обнять, утешить, а в итоге пил. Упал на трон и заливался вином: без кубков и еды, в полном одиночестве, но так и не смог напиться до беспамятства, чтобы перестать думать. – Алира привязалась к тебе, хоть и не признает этого. – Он обернулся, глядя прямо на нее: – Я доверяю ее тебе.

– Милорд, не беспокойтесь, дороги не опасны, зараженных животных давно не обнаруживали, а оградительные чары…

– Я знаю все про чары, я сам их накладывал! – вспылил Эрик. Злость и раздражение поднимали свои темные головы. Он ведь рад, что Наримель вернется. Ведь рад же? Но почему тогда так муторно? Почему его засасывает в темноту?

– Конечно, владыка. Ее вел… госпожа Алира, – поправилась Цисса, – будет под надежной охраной доставлена в Долину.