Там не было ни клумб, ни ухоженных деревьев, зато имелся плотный ковер сорняков и жуткие запущенные кусты, которые отделяли этот кусок сада от остального – красивого и опрятного.

Мой «надел» упирался в каменную ограду с небольшой калиткой, за которой чуть слышно гудел защитный купол. Это означало, что я могу свободно покидать поместье через собственный выход.

Так как работы в саду было много, я решила навести в нем порядок потом.

Вернувшись в дом, отправилась на поиски кладовой. Нашла ее в самом дальнем закоулке, за старой невзрачной дверью.

По правде сказать, это была не кладовая, а склад рухляди. Мебель, небрежно прикрытая посеревшей от времени тканью, стояла вперемешку с садовым инвентарем, кухонной посудой, тюками с какими-то тряпками и кипами старых книг. Складывалось впечатление, что кто-то извлек из комнат все старые вещи и просто сгрудил их в одном месте.

В первые минуты я не могла сообразить, что мне со всем этим делать. А когда сообразила, долго думала, как бороться с килограммами пыли, которые поднимутся в воздух, едва я попытаюсь сдвинуть что-нибудь с места.

Словом, обустраивалась я неторопливо. А заклинание чистоты читала над каждым предметом своего будущего интерьера.

Таким образом, к полуночи я стала счастливой (очень счастливой!) обладательницей комфортной спальни с широкой деревянной кроватью, добротным шкафом, немного потертым ковром и даже небольшим туалетным столиком. В тюках с тряпками обнаружились сносные тюлевые шторы, похожие на те, что висели в доме тетушки Марты, и они уверенно заняли место на окнах во всех моих комнатах.

В воскресенье, укрывшись пологом невидимости, я сходила в Дорф за своими вещами, а потом до поздней ночи обживала кухню.

В залежах хлама я отыскала замечательный обеденный стол и три крепких деревянных стула, а потом полдня играла в игру «собери шкафы кухонного гарнитура, разбросанные по всей кладовой, прочихайся от пыли и хорошенько подумай, так ли эта треклятая кухня тебе нужна».

Имея в наличии магдоставку из ресторанов, я могла бы ограничиться столовой зоной, однако меня не покидала мысль, что ни один ресторан не приготовит лапшу, овощное рагу, сладкие булочки и прочие мои любимые вкусности так, как готовлю их я. Поэтому гарнитур был собран и вычищен, а среди рухляди (о чудо!) найдены древний холодильник и электрическая варочная поверхность.

С чем мне действительно повезло, так это с ванной. В небольшой, обитой голубым пластиком, комнатке имелись унитаз и душевая кабина – невиданная роскошь после удобств в студенческом общежитии и импровизированного санузла во дворе моего домика в Дорфе.

Словом, спать в воскресенье я легла хоть и уставшая, но довольная – и собой, и жизнью.

***

Утром я едва не опоздала на занятие к господину Дорну. Звонил мой будильник или нет, навсегда останется тайной, потому что глаза я открыла не в 8.00, как планировалось ранее, а за пятнадцать минут до тренировки.

Натянув спортивный костюм, с бешеной скоростью почистила зубы, побрызгала в лицо холодной водой, два раза мазанула по волосам расческой, и резвой лошадкой поскакала в спортивный зал. Позавтракать не успела и, как оказалось, правильно сделала.

С мастером мы встретились возле дверей тренажерного зала – просторного помещения, которое наверняка задумывалось, как комната для танцев, но теперь служило для занятий спортом. По ее периметру стояли тренажеры и какие-то спортивные снаряды странного вида.

– Хочу проверить вашу физическую подготовку, Лорелея, – пояснил мне мастер.

Было бы что проверять. Я, конечно, не хилая размазня, однако со спортом предпочитаю общаться на «вы». В университете по физической подготовке у меня была пятерка, но ее нам преподавали не очень серьезно. Зачем зельеварам бегать и скакать? Это удел боевых магов, а у нас в лаборатории работа сидячая.