И вот, как оказалось, мальчишки обнаружили в Макаринской роще, что в трех с половиной верстах от Череповца, покойника. Конечно же, положено допросить мальчишек, но где уж там. Ладно, что сообщили.

Не надо быть врачом или фельдшером, чтобы понять – этот человек мертв. Иначе с чего бы ему лежать, уткнувшись носом в ручей, который курица посуху перейдет, не спать же он тут устроился. Лезть в лакированных ботиночках в воду для осмотра тела не хотелось. Был бы у нас эксперт-криминалист, не стал бы сам ничего трогать, но в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году про такого еще не слыхали. И врача, которому положено, осмотрев тело, зафиксировать смерть, у нас тоже нет. Ну нет так нет. За неимением гербовой…

– И что скажете, господин следователь? – повернулся ко мне немолодой пристав в белом мундире с тремя серебряными звездочками в ряд на погонах с одним просветом.

До сих пор слегка вздрагиваю, заслышав такое обращение. Ишь – господин следователь! Пора бы привыкнуть, что это я.

Будь пристав полицейским нашего времени, счёл бы его старшим лейтенантом, хотя звездочки у нас расположены по-иному. Что за чин соответствует таким погонам в этом времени, я не знал. Придется обращаться по имени-отчеству, так даже лучше. Отчество же у моего коллеги замысловатое, не враз и выговоришь. Но выучил, пока сюда ехали.

– Антон Евлампиевич, распорядитесь, чтобы тело вытащили.

Прозвучало и вежливо, и твердо. Согласно законодательству, следователь должен руководить полицией. Вот и руковожу.

– Смирнов! Егорушкин! – окликнул пристав сопровождающих нас городовых. – Слышали, что господин следователь сказал? Вытаскивайте.

Городовые выволокли тело на землю и уже собирались перевернуть его лицом вверх, но я остановил ретивых служителей закона. Сам же, превозмогая страх перед мертвецом пополам с брезгливостью, принялся осматривать верхнюю часть туловища. Эх, где одноразовые медицинские перчатки или хотя бы влажные салфетки? А нетути! Стараясь не дышать, оттянул ворот рубахи и осмотрел шею мертвеца. Ага, так и есть.

Я-то рассчитывал на несчастный случай, а тут убийство. Первое мое дело в должности судебного следователя Череповецкого окружного суда.

И вот я стою около мелкого ручья и смотрю на покойника, которого вытащили из воды.

– Ну нашли что-то? – с усмешкой поинтересовался пристав.

Отвечать на вопрос я не стал. Я уже и так понял, что не понравился господину приставу. Ему, судя по внешности, лет сорок пять, а то и все пятьдесят, а ходит в том же чине, что и я. У меня в петлицах тоже просвет и три серебряные звездочки, а еще эмблема Министерства юстиции – столп в лавровом венке, олицетворяющий законность. Но я не серебряный талер, чтобы всем нравится. Из вежливости только пожал плечами, мол, я не доктор, а к доктору нам это тело доставлять предстоит. Вернее – в больничный морг. А там, как оказия выпадет, эскулап и посмотрит. По правилам-то положено доктору на место убийства выехать, но где его взять, доктора, если на весь Череповецкий уезд их пятеро? Трое живут где-то в сельской местности, а те, что обитают в городе, разошлись по делам. Один уехал к больному, а второй вроде бы сам болен. Имеются фельдшера, но они к судебным расследованиям не привлекаются – по регламенту не положено.

Что я могу сказать о мертвеце? Если судить по одежде, то не крестьянин, а, скорее, либо мастеровой, либо мелкий торговец. На ногах сапоги, но это еще ни о чем не говорит. Если крестьянин поехал в город, то он поедет именно в сапогах. Но тут сапоги красивые, узенькие и изрядно начищенные. Штаны на нем «городские», а крестьяне, я уже видел, ходят в домотканых. И косоворотка фабричная, и пиджак сверху.