– И что ты такой неразговорчивый вдруг стал? Обиделся никак? – шурша седлом и устанавливая его на место, продолжал мужчина, не подозревая, что его кот играет со мной в гляделки. – Не сердись. К вечеру выйдем на прогулку. Знаю, что ты тут засиделся. А пока отдыхай…

Я еще раз дернулась, пытаясь остановить мужчину, надеясь быть услышанной, но свет вдруг померк, словно разом уменьшилось число ламп, и наверху, над лестницей, щелкнула, закрываясь, дверь.

– Мамочки, – тихо просипела, понимая, что осталась со зверем один на один. Но, кажется, есть меня никто не собирался. По крайней мере, пока.

**

Кот еще раз зевнул и прикрыл глаза, словно меня тут и не было. Но тяжелая, большая лапа все так же удерживала меня, прижимая к ложу из соломы. Я немного подождала, надеясь, что зверюга уснет, а затем, когда дыхание кота замедлилось, попыталась спихнуть с себя большую лапу. Да так, чтобы не нарушить сон местного обитателя.

Получилось это все не с первой попытки, очень уж тяжела была лапа. Но я старалась как могла, и в итоге под аккомпанемент собственного сердцебиения все же выбралась из-под этого давления. Так же как выбралась, на четвереньках я проползла немного вперед, подальше от зверя, и с трудом поднялась на трясущихся ногах. Из кармана, как назло, вдруг вывалилось надкусанное яблоко и покатилось по полу, весьма громко подскакивая на каких-то выбоинках.

Я замерла, холодея от страха, и медленно повернулась в сторону кота. На меня с интересом, но без малейших признаков сна, смотрели большие глаза. Во взгляде так и читалось ироничное: «Ну, далеко уползла? А дальше что?»

И вот это последнее меня интересовало куда больше всего остального. От страха руки ослабели, и я, чудом не впечатавшись лицом в пол, упала на бедро. Хотелось плакать от жалости к себе, такой неудачливой и несчастной.

Только время было не очень подходящим.

Перевернувшись так, чтобы видеть кота, я на миг не поверила своим глазам. Кота больше не было! На полу, в паре шагов от меня, облизываясь длинным, раздвоенным языком, сидела огромная черная ящерица.

Глубоко вздохнув, ящерица вдруг распахнула пасть и с выражением блаженства на морде проглотила надкусанный, но так и не съеденный мной фрукт. Во все стороны брызнул сок, а это странное создание, закатывая от удовольствия глаза, громко и восторженно, если такое вовсе возможно, жевало, работая челюстями!

Пребывая в состоянии полнейшего шока, я медленно перевела взгляд на лежанку из соломы, но и там кота не было. В помещении больше не было совсем никого! Только я и эта ящерица! И последняя, закончив жевать, перевела взгляд на меня. А затем, переваливаясь с ноги на ногу и извиваясь всем телом, направилась ко мне. Через мгновение мои ноги, совершенно не слушающиеся, придавила большая, треугольная голова, а тело сотряслось от громкого утробного звука.

Ящерица урчала, прикрыв глаза!

– Мамочка, – придушенно пискнула я.

В ответ на непроизвольный возглас ящерица приоткрыла один глаз и заурчала еще громче, чуть дернув головой. Плохо соображая, что делаю, я в каком-то трансе подняла одну руку… и погладила зверя по голове. Ящерица, словно этого и ждала, плюхнулась на пол, распластавшись всем телом и обвив меня хвостом. И, кажется, никуда больше не собиралась ближайшую вечность. А я и не знала, как выбраться теперь.

Не помню, как долго все это длилось, но наверху вдруг хлопнула дверь. В разнесшемся по всему помещению голосе слышалась насмешка.

– Вот уж не думал, что ты такой добросердечный. Прошлого незваного гостя ты без зазрения совести сожрал, даже башмаков не осталось.